– У нас действительно сейчас нет шавермы, приносим свои извинения. Салат мы вам заменим.

Обе девушки ушли, а Атарата и Серафима вернулись к прерванному разговору.

– По рукам, Серафима. Кажется, я уже нашла себе подопытную.

Атарата кивнула в сторону официантки Юлии. У девушки была ничем не примечательная внешность: среднего роста, худая, светло-русые волосы убраны в уродливый пучок на затылке, на лице минимум косметики, мешки под глазами были такого размера, что им уже требовался носильщик, при этом Юлия была уверена, что тщательно скрывает хронический недосып под толстым слоем пудры. Девушка была похожа на заводную куклу: весь вечер носилась по ресторану, хотя даже невооруженным глазом было видно, что она очень устала и через силу заставляет себя работать.

– Мои наблюдения показывают: эта девушка твоей помощи не попросит никогда. Даже если будет тонуть, упрямо продолжит пытаться справиться своими силами, при этом помогая остальным утопающим дельными советами. Таких людей я понимаю еще меньше: других в итоге не спасают и себя губят. Она выловит всю рыбу из твоего воображаемого водоема, жалуясь, как это тяжело, хотя сама взвалила на себя эту работу, совершенно забыв о том, что рыба эта ей вовсе не нужна. У нее даже сильная аллергия на эти самые морепродукты. Ну и кому это надо, спрашивается?

– Я принимаю твой выбор, – почему-то обрадовалась Серафима, затем добавила уже спокойнее. – У меня тоже есть любопытный образец на примете. Только давай договоримся об одном условии: мы обе не должны вмешиваться в ход событий.

– Согласна, – кивнула Атарата. – Мне действительно интересно, как эта Юлия справится? Нельзя таким в ресторане работать – съедят рано или поздно. А уж выжить в Лукоморье дано не каждому.

День Юли всегда начинался одинаково: с раннего пробуждения. Если другие люди со звоном будильника только сильнее натягивают одеяло, продолжают слушать «дивные» звуки каждые десять минут, а потом вскакивают с диким криком «Я проспал!», то у Юли такой возможности не было. Она всегда сразу отбрасывала одеяло и отправлялась готовить завтрак под аккомпанемент криков только что проснувшегося вместе с ней попугая соседки по комнате.

В то утро ничто не предвещало начала дальнейших знаменательных событий: все шло как обычно. Разбуженная звонком будильника Таня – хозяйка пернатого Эльдарчика – страдальчески простонала. Юля включила чайник и бросила привычную фразу:

– Тань, вставай, опять опоздаешь. У тебя сегодня экзамен.

Соседка пробурчала что-то неразборчивое.

– Можешь ругаться, но ты просила тебя разбудить. Сама знаешь, я ответственно подхожу к любому делу, – Юля улыбнулась, наблюдая, как Таня села на кровати, явив миру короткие лохматые каштановые волосы и полуоткрытые заспанные серые глаза.

– Лучше б ты ответственно оставила меня досматривать сны, – Таня тяжело вздохнула. – Все равно я этот экзамен не сдам.

– Не сдашь сегодня – сдашь завтра, – назидательно сказала Юля, которая на ходу допивала кофе и уже натягивала на себя куртку.

– Мне б твою уверенность. – Таня еще сильнее взъерошила волосы и снова рухнула на кровать, предварительно крикнув: – Эльдарчик, замолчи.

Попугай и не думал успокаиваться, как и всегда, когда хозяйка выражала ежедневное утреннее неудовольствие. Юля схватила сумку и побежала в институт. Девушка была старостой и всегда приходила первой. Надо было успеть принести групповой журнал, повторить материал к паре, да и преподавателю могло что-то понадобиться.

Пока Юля готовилась к занятию, аудитория медленно наполнялась несчастными страдальцами. У педагога лицо было не менее недовольное, он бы сейчас тоже с бо́льшим удовольствием досматривал десятый сон, а не пытался сеять «разумное, доброе, вечное» в сердца недорослей нового поколения. Сергей Александрович был преподавателем, который непостижимым для окружающих образом умудрялся если не с первой, то со второй пары стать любимчиком студентов. У него даже был свой фан-клуб, о котором он или не знал, или предпочитал делать вид, что не в курсе.