А вот до аналитика Андрея Кернёва дотянулось не будущее, но прошлое («Идущие обратно» Владимира Свержина). Потомок наполеоновского адъютанта, хоть и гражданин РФ, встретил в Интернете… дух Наполеона и загорелся идеей вернуть императора в реальный мир. Интересно же, и потом, хуже точно не будет! Разумеется, в проект вступили самые разные силы с самыми разными целями. Сам Бонапарт собирался исправить то, что полагал ошибками, Дьявол при сем присутствовал, большой Босс и боссы поменьше играли свою игру, а ФСБ… Будем исходить из того, что ФСБ действует исключительно к пользе Отечества и при этом не ошибается, хотя Наполеон и в XXI веке Наполеон, и ухо с ним надо держать востро.
Вот кот-телепат из Зоны («Ёлки зеленые!»), тот точно не навредит. Скольких забравшихся куда не надо двуногих балбесов он выручил, он и сам не помнит, а вот то, что хотелось бы забыть, так и стоит перед глазами, то ли звериными, то ли человеческими. Странная семейка из странного, но очень симпатичного мира («Сумангат», или Портрет неизвестной») тоже спешит на помощь заблудшим в зоне поражения, только поражены спасаемые любовью и ведут себя, прямо скажем, по-дурацки. Психолога бы им! Хороший психолог никому не помешает. Будь ты хоть темный властелин, хоть дракон, хоть сам Дарт Вейдер, нет-нет да и взвоешь от тоски («Психолог для Темного Мира»), и вот тут-то тебе и покажут картинки и спросят, что есть любовь. И задумаются великие и ужасные, и поймут, что жили как-то не так и нужно что-то менять, причем немедленно.
«Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает», – гласит народная мудрость. «Кто на многое отваживается, тот неизбежно во многом и ошибается», – предупреждает Менандр, а Гёте иронизирует: «Есть люди, которые никогда не заблуждаются, потому что никогда не задаются никакими разумными мыслями». Мудрая Агата Кристи высказывается еще более радикально: «В жизни каждый должен совершать свои собственные ошибки». Что тут можно добавить? Разве что перефразировать любимый тост подводников: «Пусть количество погружений равняется количеству всплытий. Пусть число ошибок равняется числу исправлений». Не может такого быть? Само собой, не может. А если… попробовать? Только начинать надо с себя.
Vita[1]
Данила Филимонов
Анастасия Парфенова
Vita
I
Над дверью повесили шарф желтого шелка. Рядом поставили ветви кипариса, дерева мертвых. А еще чья-то угасающая магия начертила в воздухе знак. Литеры дрожали и расплывались, словно сотрясаемые лихорадкой. Но все же упрямо теснились друг к другу, складывались в обреченное:
«Чума над домом этим».
Вита приказала:
– Вскрывайте!
Проверила, плотно ли маска прилегает к ее лицу.
Удар ручного тарана вышиб дверь вместе с едва теплющимся защитным барьером. Изнутри дохнуло гнилью, болью и чем-то кисловато-сладким. Легионеры в пропитанных соком кау хламидах проворно подались назад, отступая за очерченную магией линию. Вита осторожно переступила через остатки двери и шагнула в проем.
В доме было темно, очень душно – кто-то явно пытался поставить воздушную изоляцию. Скорее усердно, нежели успешно, но попытка налицо. Пахло… пахло терпимо. Учитывая температуру, процесс разложения шел не так давно. И еще пару суток назад кто-то пытался поддерживать здесь порядок. Отсутствие гниющего мусора, чистые амфоры, полы и мебель обработаны раствором аленды. Здесь сражались до самого конца.