– Дурной какой-то…

Кудри Вероники закружились в причудливом танце, а под тонкую майку пробрался резвый ветер, своим холодком возвращая мысли девочки в подвал. Худое тельце вмиг покрылось предательскими мурашками, после чего Ника потянулась к ручке распахнутого окна.

Полоса желтого света с лестницы аккуратно ложилась на пол и исчезала где-то возле белой стены. Этот небольшой кусочек света освещал валявшийся на остывшем полу пустой рюкзак Ники с брелком-собачкой.

– Где он лестницу взял?.. – Вероника встала на цыпочки и высунулась в окно, чтобы усмотреть ее, но, ничего не увидев, вернулась в теплую кровать.

Ночь и без того была крайне беспокойной, а шум в комнате Данила за тонкой стеной окончательно прогнал сон. В голове Ники крутились мысли о пережитом дне и о днях, пережитых до него. Не успела она и недели прожить спокойно после жутких событий в лагере, как вампир подвернулся, к тому же и кем-то преследуемый. Но кем? Зачем кому-то понадобился этот безобидный, на вид молодой вампир? Скорее всего, он был на пару лет старше самой Вероники, если судить о внешности. Кто знает, вдруг на его счету не первый десяток веков, а мертвенно-бледная кожа и неувядающая красота сохраняются до сих пор?

Если верить легендам, вампиры не пили нектара вкуснее, чем фиолетовая кровь Арахны. Вероника хоть и была таковой, но кровь-то у нее была все такая же красная и имела привкус металла. Сам запах Арахны манил вампиров и пробуждал в них безжалостных, кровожадных монстров. Если вампир испробует хоть каплю крови паучихи, его охватит безумие, он выпьет все, что в его власти. Иначе говоря, осушит тело бедной Арахны и станет одержимым, однако вскоре умрет от жажды, ибо иной крови, он не сможет вкусить более никогда. Паучиха рождается не сразу после смерти предшественницы, и найти новую после убийства старой почти нереально. Для ее рождения существует определенное время и созвездие, в которое и попала Вероника. Но как бы там ни было, вампир опасен. Рано или поздно он захочет есть и понятно что.

– Альгепорис лу венемэлла энта! Альгепорис лу венемэлла энта фо! – за стеной раздался крик, но разобрать, что кричали, было нереально, ведь таким языком девочка не владела, да и Данил вряд ли осилил бы. Ему английский-то выучить не удается, а тут…

Решив, что он снова играет в свои глупые игры, ради которых копил деньги со столовой весь год, Вероника наконец смогла уснуть. Звуки за стеной прекратились, когда щелкнула ручка окна в соседней комнате, чего девочка уже не слышала. Сейчас, казалось, ничего ее не разбудит – даже полная луна, от которой она то и дело вставала с кровати, не открывая глаз, и ходила по дому, а иногда даже разговаривала. Порой лунатизм Ники доходил до того, что она бегала по дому с криками, не врезаясь с закрытыми глазами. Однако сегодня луна была видна чуть больше, чем наполовину, поэтому никакого ночного похода не предвещалось.

Несмотря на ночной ораторский концерт Данила, наутро девочка чувствовала себя вполне бодро. В планах на сегодня было исследование подвала и его аномалий, но сначала нужно было показать Данилу ту книгу с иероглифами и рассказать о вампире. Ловко спустившись с кровати, Вероника уселась на колени перед рюкзаком с брелком-собачкой. Ее жизнерадостная улыбка моментально сползла с лица, едва она увидела, что он был пуст. Нет, там были ее личные вещи, но там не было самого главного. Уставившись в стену напротив себя, Ника невольно вспомнила такое же белое, как и побеленная стена, лицо вампира. Он стал первым и единственным подозреваемым в похищении книги. Раз на него идет охота, значит, он опасен. Стало быть, это его рук дело. Как-никак именно после его визита книги не стало. Тетя Катя не заходила в комнату девочки, она ведь была на работе, а Данил на море. Уж при ней вчера он книгу точно не стаскивал. Разозлившись на то, что так легко поверила ходящему трупу с улицы, Вероника решила дать волю эмоциям и заглянуть в комнату своего друга, дабы высказать все, что она думает о его концерте в два часа ночи.