– Несомненно, ты видел Хирона, – задумчиво куря сигарету, сказал профессор.

– Ты должен всё описать, подробно описать, – наливая ещё по рюмке коньяка, проговорил второй.

– То, что ты нам рассказал, опровергает некоторые наши представления.

– Ты же чувствуешь и понимаешь, что с тобой произошли весьма необычные вещи и появились необычные способности: выраженное обострение памяти, способность анализировать и синтезировать, абстрагироваться совершенно на новом уровне.

– Мы приезжали тебя консультировать, положение твоё было безнадёжно, и ты сильно, очень сильно удивил, заставил многое переоценить и переосмыслить.

Вернувшись домой, решил удовлетворить возникшее любопытство, залез в интернет, набрал слово «смерть» и нашёл статью по теме. Выяснил, что Хирон – полубог, получеловек, отказавшийся от бессмертия после того, как его отец Сатурн, бог времени и сроков, описал ему последствия бессмертия: «Честно вообрази себе, насколько менее терпима и более мучительна для человека была бы вечная жизнь, чем такая, какую я дал. Не имея возможности умереть, ты беспрестанно проклинал бы меня за то, что я лишил тебя смерти. Я намеренно добавил ей немного горечи, чтобы ты, увидев удобства смерти, не ухватился за неё слишком рьяно и преждевременно. Дабы ты остался в среднем состоянии, которое нужно от тебя – не избегающим жизни и не устремляющимся к ней вновь в бегстве от смерти – я смешал в той и другой сладость с горечью».

После повышения квалификации настала моя очередь вести палаты реанимационных больных. И были как всегда больные с тяжёлой патологией, с заболеваниями на грани жизни и смерти, и умирающие. Это комы, травмы, инсульты, онкология, психозы и бог весть ещё какая патология. Процесс умирания – это тяжелейшее испытание не только для умирающих, но для профессионалов, оказывающих помощь в последние минуты человеческой жизни. В одной из палат оказалось два пациента с психическими нарушениями. У одного была белая горячка ввиду чрезмерного увлечения горячительными напитками, и он видел чертей, пытался ловить крыс, тараканов и общался с потусторонним миром, всё больше с представителями ада. А у другого был послеоперационный психоз после удаления желчного пузыря на фоне перитонита, и он умирал. Был он доктором философских наук и преподавал в одном из гуманитарных вузов, хотя был слух, будто он когда-то стоял на учёте по поводу шизофрении. Его философские рассуждения меня заинтересовали. Я осмотрел его, послушал лёгкие, измерил давление, пощупал живот и задержался, привлечённый его монологом:

– Всё подвластно времени, всё боится времени, всё было создано и будет разрушено временем… Всё находится в вечном движении и постоянном преобразовании… Нет ничего постоянного, кроме времени; время бесконечно, пространство безгранично; время создаёт и разрушает…

– Что вас беспокоит? – прервал я его.

– Ничего, мне уже лучше. Просто рассуждаю о бренности нашей жизни, пытаюсь понять, для чего и зачем создан человек: жутко сознавать мимолётность, предопределённость и предрешённость.

Мне стало интересно мнение доктора философских наук и его откровения.

– Вы верите в бога?

– Нет, я атеист и доктор философских наук, молодой человек. По прошествии некоторого времени каждый человек начинает задумываться над этим, лучшие умы древности – филоcофы и учёные пытались найти ответы на мучающие разум вопросы. Я осмелюсь утверждать, что жизнь так же бесконечна, а душа бессмертна, как пространство и время. Но, чтобы вы не сочли, что я скатываюсь до религиозного толкования, и чтобы не вызвать преждевременно вашего негодования и ярости учёного и атеиста, поясню: бесконечность нашей жизни – в потомках, бессмертие человеческой души – в его творениях. Ну, скажем, в музыке, поэзии, живописи и во всём том, что мы даём нашим детям, есть всегда частичка нашей души, а насколько большая, это зависит только от нас. Заботьтесь о своём бессмертии.