Вот в памяти всплывает поездка в Москву, традиционное откармливание голодного Поволжья мороженным, поход на ВДНХ, Арбат, Красную площадь, съёмки на Полароид, потом в ДК на кино «Начни с начала» с Макаревичем, 1985 год… Золотые времена, футбол в Лосиноостровском районе, где Санёк чтобы выиграть падал и хватал за ноги взрослых, а его брат, обидевшись, с плачем убегал в лес. Жизнь в СССР была как в одной большой семье. Все равны в своей бедности и, вместе с тем, молоды и счастливы.

Дядя Андрюша был коренным москвичом, правда из пригородов – родители его, Юрий Сергеевич и Любовь Игнатьевна родом из Железнодорожного, а сам он с семьёй по молодости жил то в Лосиноостровском, то в Мытищах. Юрий Сергеевич, отец дяди Андрюши, был серьёзный человек, настоящий советский заслуженный пенсионер, фронтовик, партийный работник. Он запомнился Саньку добротой, умом, тем что баловал их с братом на ВДНХ эскимо на палочке и водил в парк на аттракционы, а также тем, что всегда покупал по утрам в «Союзпечати» и читал «Советский спорт», ища статьи про футбол, натянув на нос большие квадратные очки, которые хранил в верхнем кармане пиджака. Шурик запомнил его высоким, седым, статным, с отброшенными назад седыми волосами в серо-голубом костюме, белой рубашке и сандалиях, как у всех советских пенсионеров летом, с традиционной газетой, свёрнутой трубочкой.

Любовь Игнатьевна умерла первой из семьи и довольно рано. Она была высокой грузной женщиной, что способствовало развитию болезней сердца, которые она не смогла победить. Юрий Сергеевич пожил какое-то время один, но скорбь по жене, с которой он прожил всю жизнь и без которой себя не представлял, не давала ему покоя, не отпускала, и он часто хватался за левый бок и сосал валидол. Однажды он поехал на дачу, в село Пахмутово на электричке. Было лето, погода прекрасная, Юрий Сергеевич переделал все дачные дела, но чувство одиночества и брошенности не оставляло его. Любовь Игнатьевна стояла перед глазами, как живая. Вот здесь они копали огород, в этом кресле она любила раскладывать пасьянс, на этой кушетке дремала после обеда. Казалось, что она просто вышла на секунду, сейчас она войдёт и раздастся её властный громогласный голос:

– Юра! Надо покрасить сарай! Да не сиди просто так, займись чем-нибудь полезным! Скоро Андрей с Галей приедут, вечно за тебя краснеть приходится!

Юрий Сергеевич потряс головой, отогнав воспоминания. Нет, здесь он не может долго находится физически, слишком свежи воспоминания, время их ещё не вылечило, и сердце опять что-то щемит… Надо собираться домой, может к Андрею с детьми заехать… Он собрал скудный скарб в рюкзак и побрёл к электричке. Там купил билет в окошке по пенсионному, дождался поезда, вместе со спешащими по делам людьми зашёл в вагон, посчастливилось найти свободное местечко среди галдящих пассажиров, от которых разболелась голова. Было душно, окно закрыто, вдруг резко кольнуло в сердце. Какая нестерпимая боль… Он такого ещё не чувствовал никогда. Всё куда-то поплыло, полетело…

– Мужчина, что с Вами? – откуда-то издалека услышал голос Юрий Сергеевич и непонимающе посмотрел наверх.

Над ним нависли люди, кто махал газетой, кто-то пробовал открыть забитое намертво окно в вагоне электрички.

Юрий Сергеевич попробовал расстегнуть воротник.

– Душно… Мне надо… Воздуха…

– Помогите, не видите – мужчине плохо! О, как раз станция, граждане, не стойте, помогите его вывести на чистый воздух, давайте-давайте, вот вы, молодой человек, что смотрите, под ручки и вперёд, у Вас, кстати, где билет? – это руководила принудительной эвакуацией контролёрша, проверяющая билеты в поезде.