Надо завязывать.

14. Глава четырнадцатая: Снежная королева

Глава четырнадцатая: Снежная королева

Юра держит упаковку с таблетками и смотрит на меня с немым вопросом.

— Это то, о чем я думаю? – спрашивает он.

— Я отвечу на твой вопрос, как только ты озвучишь свои догадки, - говорю я, глядя на Юру в зеркальном отражении. – Не умею читать мысли и не в настроении строить гипотезы.

Мы вернулись из медового месяца две недели назад, и я первым делом пошла к своему гинекологу, чтобы сделать укол противозачаточных. А таблетки просто на автомате выложила в ящик к другим медикаментам. Юра неудачно побрился и, видимо, нашел их, когда рылся в поисках бинта или ватных дисков. Подсохший след крови до сих пор у него на щеке.

— Это противозачаточные? – произносит он и подходит ближе, чтобы демонстративно шлепнуть наполовину пустую упаковку на мой туалетный столик.

— Да, но я больше их не принимаю. Сделала укол. Так надежнее.

Юра еще с минуту смотрит на меня, а потом зло хватает рукой по воздуху и матерится свозь зубы.

— Ты же понимаешь, что нас не просто так сунули, как кроликов, в одну клетку, Ви?

— Я не хочу детей. Точка.

— Думаешь, я хочу?!

— Тогда о чем спор?

На самом деле, у моей фразы есть продолжение, но оно не для этого случая и не для сегодняшнего вечера. Полная фраза звучит вот так: «Я не хочу детей от тебя». Я люблю его – все еще люблю – но где-то там, на тропических островах, я зарыла глубоко в песок бутылку, наполненную моими обидами, злостью и болью. И привезла только полный чемодан вещей, сувениров и чувство умиротворения пополам с принятием. Если ситуацию невозможно изменить, нужно измениться самому. Не мои слова, но тот, кто их сказал, точно много чего смыслил в жизни.

— Отец хочет внуков, мать уже плешь проела, а ты решила стать чайлдфри даже не посоветовавшись со мной. Что у тебя в голове. Ви?

— Мне двадцать четыре года, Юра, и в моей голове глубокое желание самой за себя решать в вещах, которые напрямую касаются моей матки.

Мы до сих пор разговариваем через зеркало, потому что через сорок минут оба должны быть на юбилее его отца, и я как раз заканчиваю подкрашивать губы.

— У тебя есть другой мужик – в этом все дело? – Юра прищуривается. – Руслан, да?

Я и не надеялась, что он забудет, но была уверена, что не станет попрекать меня хотя бы из страха получить тем же и по тому же месту.

Там, на острове, в нашей постели был другой.

В ней был Руслан. Я поняла это не в тот раз, когда прятала ладонью лицо Юры, воображая, что этот небритый подборок принадлежит другому мужчине. И не в те разы, когда закрывала глаза и чувствовала запах апельсинов и свежего морского бриза. Все случилось в ночь перед отлетом: Юра захотел прощальный секс на пляже, я оседлала его сверху и в шаге от оргазма, осознанно глядя ему в лицо, вдруг выдохнула: «Руслан…»

И примерно тогда же поняла, что очень глупо с моей стороны так безголово нырять в человека, которого совсем не знаю. Глупо и безрассудно.

— У нас свободные отношения, помнишь? – Мне доставляет удовольствие видеть раздражение от его чувства полной беспомощности перед ситуацией.

Я не настолько наивна, чтобы всерьез верить, будто за две недели вынужденного заточения Юра превратится в примерного семьянина и любящего мужа, потому что им движет вовсе не ревность или чувство собственника. Он просто боится оказаться на вторых ролях. А еще боится, что я могу уйти, а вместе со мной уйдет и перспектива выслужиться перед отцом, у которого очень консервативные взгляды на жизнь. В особенности на брак и ответственность.

— Мои отношения хотя бы не мешают мне думать головой! - как кола в бутылке вспенивается Юра.