Елена Никитична вела себя вполне нормально. Часто переспрашивала о каких-то событиях текущего дня. Она не помнила сегодня, но прекрасно и до мелочей помнила прошлые события до того трагического дня, когда старший сын не вернулся домой. Разделила свою память на «до» и «после». И так бывает у особенных мам. Психика не выдерживает испытаний и организм даёт сбои в настройках.

Столько лет прошло. Слёз у тёти Лены нет, когда она рассказывает об этом ужасе. Простая констатация фактов и череды событий.

Именно, этого не хотела больше всего, когда мой старший сын покинул землю: уйти в нереальность. Слава Богу, я осталась в здравом уме и твёрдой памяти, как говорят.

Вечером позвонил Сергей. Надеялась услышать какие-то разумные речи. Какие-то предложения насчёт моей неуютной ситуации. Как я ошибалась.

Мой любимый мужчина понёс ересь:

– Тебе надо возвращаться в Канаду, там искать жильё и высылать мне приглашение.

Этот мужчина понятия не имел, как это неосуществимо для него. Попасть в Канаду даже по приглашению целая эпопея. И только на три месяца. Какая Канада? Какое жильё? Там МАХ. Я не хочу возвращаться к нему. Пробить эту стену мне так и не удалось. Безумные планы Сергей. Очередное моё «увы!».

Завтра он возвращается из рейса домой в Магнитогорск, а это опять молчание. Два-три дня мы не общаемся. Его дом, его дочки-внучки забирают моего любимого Серёжку Сморыгина безвозвратно, как только он въезжает в свой город.Мирюсь с этой ситуацией. Это его семья. Но и я, вроде бы как уже и не чужая. Может это только мои мысли и надежды? Maybe, maybe…

Второго августа у него праздник – всероссийский «дурдом» ВДВ. Пусть отрывается. Я подожду, конечно. Он меня, клятвенно, заверил, что обязательно поговорит с дочками о нас. Даже не стала отговаривать в этот раз. Как сложится. Так тому и быть.

Писать не могла. Занялась уборкой жилища, где мне предстояло прожить с Еленой Никитичной какое-то время. Сколько? Не имею представления. Как получится. Лето. Солнце. Море. Живу.

Пару дней не была на море. Преступление против себя. Собралась. Автобусного расписания у меня нет. Пришла на остановку рановато. Развлекаю себя тем, что отвечаю на сообщения в телефоне. Переписываюсь с Дарой. Веселимся.

Краем глаза замечаю: к остановке автобуса приближаются Жанна, Родион и Вика. Родиона обратно в Степной привёз названный брат Илья, который со своей семьёй приехал на отдых к маме Жанне. Делаю вид, что занимаюсь телефоном. Сама не выпускаю их троицу из вида. Штирлиц и разведчик Кузнецов в одном «флаконе». Отворачиваюсь от Жанны-Вики-Родиона, по мере их приближения к автобусной остановке. Народ здесь уже тусуется. Человек пятнадцать стоят, сидят, ждут. А то и больше. Жанна прошла мимо. Дети тоже. Обошлось без эксцессов.

Рано обрадовалась. Рано.

– Ирина, я тебе ПРИКАЗАЛА уехать! Ты не поняла? Уезжай! – Жанна приближалась ко мне.

Я отступила:

– Не подходи. Я тебя не знаю.

Я не лгала. Эту Жанну я не знала. Злость исказила её лицо.

– Уезжай! По-хорошему уезжай! Или ты хочешь по-плохому? – она почти визжала.

Я перешла на другую сторону и встала напротив остановочного комплекса. Спектакль начался. Зрители сосредоточились.

Моя ладонь в виде «стопа» неожиданно её остановила:

– Не подходи. Я тебя боюсь. Тебе надо к психиатру обратиться.

Гримаса ненависти исказила красивое лицо блондинки.

Она замахнулась на меня своей немаленькой сумкой:

– Я сейчас тебе дам психиатра. Я сейчас в полицию буду звонить. Они тебя вышлют из края! Ты этого хочешь?

Мой ответ:

– Я хочу, чтобы ты оставила меня в покое, – ей не понравился.

Она резко достала телефон из сумки и лихорадочно начала тыкать в него пальцем. Потом её громкий разговор перешёл в тихий крик. Вероятно, звонила в полицию. Базарная баба пёрла из всех молекул её тела. Родион и Вика, молча, наблюдали. Сцена гадкая. Жаннин авторитет у односельчан окончательно рушился. Умная и даже мудрая ранее Жанна превратилась в отвратительную склочницу. Неужели она этого не понимает? Неужели не видит? Тут и автобус подошёл. Мы зашли в разные двери. Плюс. Я выдохнула.