— Может, это приемный головастик? - подхватывает Ира.

— Нууу…. - задумчиво тянет Катя и поправляет на переносице несуществующие очки, - судя по изгибу надбровных дуг, форме черепа, а также…

Я «выключаюсь» из их разговора, хотя затеян он исключительно для моей поддержки и чтобы развеять противное послевкусие встречи с Денисом.

Если абстрагироваться от тона и поганых словечек Дениса, то в чем он не прав? И что бы он еще добавил к сказанному, если бы узнал, на что я пошла, чтобы устроить нашу с Олегом встречу? Ведь я долго изучала его жизнь, повадки, привычки, прежде чем нашла на него выход. И когда я подошла к нему в том ночном клубе - это был не первый мой визит туда. До того вечера я была там трижды, но каждый раз неудачно. После каждого визита впустую обещала себе, что больше не буду даже пытаться, что не судьба. Приплетала судьбу, убеждала себя, что мой интерес к мужчине, годящемуся мне в отцы - нездоровый, потому что это может быть чем угодно, но только не любовью. Господи, да надо мной подруги уже как только не смеялись, приводя в пример детские влюбленности в голливудских звезд. И я каждый раз с ними соглашалась, но только чтобы через пару недель снова поддаться искушению попытать судьбу еще раз. И еще, и еще, пока это, наконец, не сработало.

— Эй, - привлекает внимание сидящая на сиденье передо мной Катя. - Не грузись из-за того придурка. Он не прав во всем. Как минимум очень тупо делать выводы о человеке, видя и зная его ровно десять минут. Может, в прошлом он и отрывал головы твоим куклам, но та девчонка к тебе настоящей не имеет никакого отношения.

— Угу, - киваю я, хотя ее попытка меня успокоить никак не влияет на раны, которые я только что нанесла себе в акте безжалостного самобичевания.

— Серьезно, Ви, - подхватывает Ира и несильно таранит меня плечом, - у них, скорее всего, свои семейные разборки, а ты просто попала под каток. Да плюнуть и растереть на его слова.

Я снова послушно киваю.

Но легче не становится - ни когда приезжаю домой, ни потом, когда я, завернувшись в халат, заглядываю на кухню, чтобы сварить кофе. Все вокруг, буквально каждая деталь, стоящая огромных денег, словно тычет в меня невидимыми пальцами и стыдит: «Эй, девочка, ну и как оно - быть содержанкой у богатого мужчины?»

Кофемашину в итоге так и не включаю - рука не поднимается нажать кнопку. Как будто вместо кофе в красивую белую чашку из костяного фарфора польется сточная вода.

Я набираю маму - время еще не позднее, начало десятого. Впереди выходные, а мы уже очень давно не проводили время вместе. После последнего разговора наше так и вовсе свелось к обмену сухими сообщениями в духе: «Как дела - я в порядке». Я и раньше чувствовала вину за то, что была с ней неоправданно резкой, повысила голос, хотя могла спокойно все объяснить, но сегодняшний вечер словно решил разом ударить по всем фронтам. Да еще и трубку она берет только после третьей попытки дозвониться.

— Эвелина? У тебя все в порядке? - спрашивает почему-то с тревогой, хотя после того, как она не ответила на первых два звонка, я начала себя накручивать как профессиональная истеричка.

— Да, все хорошо. Ты долго не отвечала. Я беспокоилась.

— У меня консервация тут.

Я бросаю взгляд на часы. Вспоминаю, что сезон закруток в самом разгаре.

— Мам, поздно уже. - Хотя, когда она меня слушалась? Каждый год одно и то же. - «Я посмотрю, как ты зимой будешь эти банки открывать!» - повторяю за ней слово в слово, и мы обе смеемся.

— Варенье в прошлом году, между прочим, ты все и вытаскала!

— Изо всех сил освобождала тебе тару к новому сезону. - Я забираюсь на кухонный диван прямо с ногами, скрещиваю пятки по-турецки и мысленно с облегчением выдыхаю. - Мам, сейчас правда все можно в магазине купить, не надо консервировать как в голодный год.