Из российских режиссеров мне нравятся Анна Меликян, Резо Гигинешвили. Не могу назвать Звягинцева: фильмы у него хорошие, но грустные. Я вообще не люблю фильмов, которые воздействуют на мою психику, даже когда понимаю, что они классные. Например, «Джокер». Самые противные фильмы у Йоргоса Лантимоса – фильмы крутые, в них очень много мифологии, но ужасные. «Реквием по мечте» – самый ужасный фильм, который я смотрела в своей жизни, он говорит о разных типах зависимости. Самое страшное, что может случиться с человеком, – это какая-то зависимость.

Когда мне кто-то говорит о любви к фильмам Тарковского, мне кажется, что это обычно те, кто даже не видел их и не понимает, какой смысл в них заложен. Я смотрела «Зеркало», мне понравилось, как он сделан, его многослойность.

В прошлом году я сидела в библиотеке, и в это же время там проходили какие-то съемки. Одна из участниц разговаривала с парнем и возмущенно спрашивала у него: «Как так? Неужели ты никогда не смотрел Феллини, как ты мог?» Я подумала, насколько же глупо так рассуждать: мы не жили в то время, мы не знаем его полного контекста, того духа, поэтому все равно до конца не поймем это кино. Причем когда-то я тоже рассуждала, как эта девушка.

В девятом классе я прочла «Героя нашего времени», мне понравился Печорин. Базаров, Мартин Иден, «Над пропастью во ржи» – люблю бунтарей в литературе. Из героев кино мне нравится Иисус в исполнении Хоакина Феникса. Еще нравится герой Стив Зиссу, который появляется в фильме «Водная жизнь» Уэса Андерсона, хотя он и кажется мне самым скучным фильмом Уэса.

У меня с Богом сложные отношения. Сразу прошу прощения, если своими рассуждениями я оскорблю чьи-то чувства. В первый раз метафизическое ощущение чего-то большего у меня возникло года в четыре, когда я играла в куклы и меня осенило: вот я сейчас играю этими куклами, а вдруг кто-то в этот момент играет мной и всеми нами, как куклами? По большей части я была воспитана православной культурой, и у меня всегда возникает такой вопрос: у всех религий разные понятия Бога, однако все говорят, что Бог един. Я преподаю студентам из Египта, почти все они – мусульмане, и каждый год держат Рамадан. В первый год я сильно погружалась в их культуру и много думала на эту тему. Еще в университете образ Бога казался мне немного «неактуальным», потому что мы знаем и подразумеваем, что существует что-то сверхъестественное, однако либо называем это «богом», либо другим словом – «вселенная», «энергия» и так далее. Мы все верим в одно и то же, просто пользуемся разными словами. Понятно, что Бог – это идеал, к которому мы все должны стремиться, и любые священные книги – Коран, Библию – можно назвать сводом правил, которые вполне применимы к жизни любого человека. Мне кажется, что у того же Рамадана есть плюсы, которые могут поправить здоровье человека, мне импонирует идея не употреблять в пищу свинину, так как я сама не могу ее есть. Молитву у православных, например, можно сравнить с медитацией. Я спрашивала у студентов: а вы чувствуете, что ваша молитва как-то связана с медитацией? «Конечно, это то же самое», – ответили они мне. Причем я читала статьи о том, что, например, мусульмане во время молитвы делают определенные физические упражнения. Теперь мне кажется, что религии создавали очень умные люди, потому что, как правило, религия охватывает все: как ты должен питаться, как вести себя, а мусульмане даже предусмотрели определенные физические упражнения – возможно, это прозвучит богохульно, но, по моим знаниям, это так. Все, что касается религии, – это священно. Нет людей, которые выбрасывают Библию на землю и топчут ее, так же и молитва – она имеет особую лексику, которая тебя возвышает, слова, в которые ты начинаешь верить.