– О, точно. Как тебе такая странность? Однажды я посмотрела очень грустный сериал. Я горько плакала в конце. Через несколько лет я снова на него наткнулась и решила пересмотреть. И будто в первый раз смотрела, сюжет абсолютно вылетел из головы. И вновь дойдя до душещипательной сцены, снова плакала навзрыд. Кто-то стёр мою память, да?

– Нет, это простая блокировка памяти из-за сильной эмоциональной нагрузки на мозг. Что-то ещё?

– У меня очень скучная жизнь, ничего даже на ум не приходит.

– Понимаю. Сложно заметить знаки, если не понимаешь их значения. А потом память размывает их, и чем дальше от события, тем труднее выхватить его.

– Да, ты прав. Если честно, есть события, которые я помню очень смутно, помню только начало, например, как в детстве купалась на озере и начала тонуть, а кто меня спас – нет, как ходила к мальчишке в гости, а его комнату – нет. Ладно, посиди тут, я схожу куплю мокко.

– А почему бы не заказать здесь?

– Во-первых, здесь его не делают, во-вторых, развеюсь, может что-то и придёт на ум. Не переживай, я обещаю, что вернусь.

Я вытащила из сумки свой кошелёк и потащилась к кафе на другом конце фудкорта.

Разговор с Вильямом поднял мне настроение. Не знала я тогда, хочу ли ему помочь, привлекает ли меня денежное вознаграждение или просто увлекает вся эта загадка с моей памятью. Но точно знала одно: мне льстит внимание чужого человека. Возможность выговориться ему, как психологу, рассказать какие-то тайны и почувствовать, что ему помогает данная информация. А помощь другому и его похвала – бальзам на треснутую душу.

– А вот и я, – поприветствовала я, присаживаясь прямо на жёсткий кошелёк, торчащий из заднего кармана, – ой!

Я достала толстый, набитый мелочью кошелёк, положила его на стол и принялась вытягивать карту из переднего кармана. Такое положение я называла «руки-крюки». Около кассы я нервничала так сильно, что после оплаты карту клала отдельно от кошелька, а потом везде её искала. И, прекрасно понимая, чем вся эта ситуация может кончиться, решила сразу отправить карту на место. Кладя её в кармашек, я обратила внимание на старую визитку – маленький талисман, после событий с которым я, короче говоря, обрела себя и встала на ноги.

– Слушай, Вильям, – протянула я, привлекая его внимание.

– Ты можешь называть меня Вилли, если хочешь.

– Хорошо. Но у меня появилась ещё одна история. Как-то у меня украли деньги, на которые я хотела купить билет на самолёт, и я, расстроенная, сидела на скамейке в сквере. Ко мне подъехал мальчик и попросил уступить место ему и его отцу. Я согласилась, а в награду, скажем так, его отец передал мне визитку.

– Что здесь необычного? – он всё так же, словно под гипнозом, смотрел на свой дневник и красиво выводил некоторые слова красной ручкой.

– Отец этого ребенка как-то понял, что я нуждаюсь в работе, это раз. Потом я съездила в эту компанию. Правда, администратор дала мне от ворот поворот, потому что я не имела ни малейшего представления о том, кто вручил мне визитку. А странно то, что на визитке был указан только адрес. Это два.

– Натянуто, конечно, – пролепетал малец, – но сейчас что угодно сгодится. Скажи мне, что визитка у тебя в кошельке.

– Да. Держи. Я хотела её выкинуть, но сама не заметила, как она оказалась здесь. Как талисман на удачу, что ли…

– Ух ты! Вот это работа! Знаешь, давай навестим эту компанию. У меня есть несколько вопросов к человеку, который дал тебе эту визитку. Официант! – Вильям вновь поднял руку.

– Чем могу быть полезен?

– Счёт, пожалуйста, и вы можете сказать, – юноша протянул карточку, – что написано на этой визитке?