– Ё, да я, ух, нах, – Добровольский начал снова закипать, но, вспомнив о моем резком одергивании его гневного порыва, осекся, засопел и продолжил внимательно слушать мою версию случившегося, мой правильный базар.

– Вот ты и вынужден был защищаться. Отмахнулся поленом, дал ему наркозу (прим.: вырубил), значит. Мочить (прим.: убивать) не хотел. Просто пытался успокоить придурка и защитить свою честь от нападок беса. Дальше все как ты мне уже рассказывал.

– Соседи подтвердят, что стрептоцид брал, – уточняю я.

– Базара нет. Подтвердят. Ксива (прим.: документ) имеется. В морге наличие стрептоцида в ране застолбили. Это в протоколе написано. Живоглотиха (прим.: следователь) об этом мне базарила (прим.: говорила), – воскликнул Добровольский.

– Тебе надо с тяжкой статьи мокрухи на легкую соскочить – типа на превышение самообороны, – продолжаю я, – проси, чтобы суд был с «шаферами» (прим.: присяжными заседателями). Любой мужик, да и баба, из присяжных тебя поймут. Неофициально скажут, что правильно сделал. А официально срок скостят на экзамене (прим.: судебном процессе). Понял меня, братан? – спрашиваю я озадаченного Добровольского.

– Да, понял, понял, все в цвет базаришь, батя, головастый ты, в натуре академик (прим.: опытный преступник, авторитет), однако, – радостной скороговоркой протарахтел Добровольский.

В его голове уже сложились все пазлы этой головоломки: «Оказывается, вона за че он башку жигану проломил. По делу, бля, типа, за мужицкую честь и девственность «дымохода» (прим.: задницы) в ответку дал наркоза» (прим.: выключил сознание)!»

– Ё-мое, сам бы не допер до такого расклада! – счастливо забормотал мой воспрявший незадачливый собеседник.

Потом ко мне подползали другие «каторжане», кого-то держали за кражу, которую он не совершал. Одного за изнасилование. Девушка, с которой он ранее сожительствовал, при новой встрече по старой памяти и по собственной инициативе делала ему минет. В ментовке этого не отрицала. Парень разгорячился, и они бурно и с большим удовольствием потрахались (прим.: совершили половой акт). Но продолжать отношения он не хотел. Вот по «заяве» обиженной незадачливой минетчицы и сидел в предварительном заключении.

Я всем по их просьбам давал советы, подсказывал линию поведения. Короче, ночью поспать не удалось.

Окрыленные нежданной поддержкой и обнадеживающей новой информацией, узники начали травить анекдоты.

Врезался в память один анекдот, который ярко показывал менталитет по своей сути несчастных людей, лишенных свободы и надежды на справедливость:

– Сидит зэк в одиночке. Вдруг от стены отделяется дух (как Джин), умершего в этой камере сидельца и говорит, что исполнит три любых желания зэка.

Зэк, недолго думая, просит:

– Пусть баландеры (прим.: разносчики еды – баланды) из левого крыла тюрьмы побегут в правый.

Тыгдынь, тыгдынь, тыгдынь – пробежали.

– Загадывай второе желание, – говорит Джин.

– Хочу, чтобы баландеры пробежали из правого крыла тюрьмы обратно в левый.

Тыгдынь, тыгдынь, тыгдынь – пробежали.

– Загадывай третье желание, – говорит Джин.

– А че загадывать? – озадачился зэк.

– Ну, свободу, например, – подсказывает Джин.

– Какая нахер свобода, когда такой хипеж поднялся!? – отрубает завороженный происходящим зэк.

Невольники заливались смехом. Мне почему-то было грустно. В заключении тоже люди сидят, тут проходит своя жизнь, со своими радостями и горестями. А радости такие скромные…

На следующий день всех узников нашей камеры по одному начали развозить по райотделам милиции к своим следователям, дознавателям. Первым увезли Добровольского, потом остальных сокамерников. Я в каземате остался один. Меня до вечера не беспокоили. Наверное, прослушивали фонограммы – записи наших ночных разговоров. А еще, вероятно, прикладывали все усилия к раскрутке Бориса Балабанова на признание своей вины. Он ночевал в соседней одиночной камере, вернее в одиночестве. А если еще точнее, Борис ночевал не один, там было море голодных клопов, которые всю ночь нападали на него, пытаясь испить голубых кровей высокого государственного чиновника. Интересно, есть ли в ментуре штатная единица эдакого энтомолога или гнусовода – выращивателя клопов, наподобие собаковода-кинолога? Нашему Борису Владимировичу при сложившихся обстоятельствах точно не позавидуешь. Но что поделаешь, сам виноват – нарвался на проблемы.