И мы оба всё-всё понимали, и оба научились чего-то недоговаривать. Пока как бы молча об этом сговорившись.

В 1985 году по просьбе Марины мы втроём слетали к её папе в Барнаул. К тому времени Юрий Иванович переехал туда вместе с Ярославом. Жили они в однокомнатной квартире вроде нашей московской.

Барнаул был беден. Мы бродили по его улицам, словно провалившись во времени лет на пятьдесят. Кое-какая жратва в магазинах была, но не хватало главного – шика. Мы оказались в дремучей провинции. Всё было серым и как будто давно не стиранным.

Юрий Иванович предложил:

– Берём удочки, палатку, припасы и едем на Обь на несколько дней. Там такая красота! Тишина, природа, вода и свежий воздух.

Мы не возражали.

Отплыв на речном теплоходике вверх по течению Оби километров на десять, мы высадились на пустынном берегу, разбили палатку, развели небольшой костёр, напились горячего чаю с бутербродами и забросили удочки. Дождевые черви лезли из алтайской земли прямо на крючки. Мы им помогали. Без червя что за рыбалка?

Соня держала удочку, точно это был электропровод, заряженный на 1000 вольт. Когда клевала рыба, она начинала визжать, и я хватал её под мышки, не давая прыгнуть в реку одетой.

Юрий Иванович сидел у трёх своих удочек в состоянии счастливой медитации. Одинокий мужик вдруг опять почувствовал себя главным инженером им самим придуманной экспедиции.

Марина бесцельно шаталась вдоль воды в узеньком купальнике и соломенной шляпке. Жарко не было, августовское солнце светило, но как-то жидко, очевидно, по-местному. Но красивой девушке быть почти голой и осмелевшей на берегу полагалось. Я краем глаза подсматривал за женой, и мысли мои были тоже смелые и приличием почти не прикрытые.

Жаль, палатка одна на четверых. А то бы ночью я одичал на этом диком месте не на шутку!..

Вдруг послышался треск моторки. К нашему месту причалили два чувака в сапогах и в брезенте. Они заметили Маринку с фарватера и пошли, как рыба на приманку.

Русские мужики не грешат приличием и разнообразием. Тут же обступили мою жену, не обращая внимания ни на маленькую девочку, ни на меня с Юрием Ивановичем. Послышались мужские голоса, требующие со смешками от девушки какого-нибудь невинного распутства. Она застыла розовым столбиком.

– Эй, ребята! – мой тесть подошёл к ним взволнованный. – Что нужно? – и приказал Марине. – Иди в палатку, оденься!

Она убежала, коротко взглянув в мою сторону. Мол, а ты где?

А я находился в оцепенении. Видел дочку в метре от себя, слушал разговор тестя с непрошеными гостями, разглядывал нос их моторки на берегу и стоял столбом, ни в чём не принимая участия.

Так прошло минут десять. Чуваки пожали руку Юрию Ивановичу, сели в лодку и запустили мотор. Через минуту их здесь не было. Тесть что-то мне сказал, Соня рассмеялась, Марина пришла в футболке и джинсах, я что-то отвечал, кажется, шутил или поддразнивал жену. Не помню.

Садилось солнце. Быстро темнело. От реки шёл сырой холод.

– Давайте ужинать, – предложил тесть.

Я пошёл собирать дополнительные дрова к костру. Марина достала из рюкзака наши припасы и бутыль воды. Юрий Иванович сложил удочки. Соня ему помогала. Потом мы ели и за чаем над чем-то смеялись.

Мне казалось, что надо мной. Ночь мы провели в палатке. Перед сном тесть разбросал вокруг неё листья.

– А это зачем?

– Если кто-нибудь чужой подойдёт, то мы сразу услышим. Листва зашуршит. Проверенный охотничий способ.

Ночью я не спал. То слышал шорохи, то треск моторки, то ещё черт-те чего…

«А ты трус, Серёга, – думал я, уставившись в темноту. – То есть даже не трус, нет. Ты просто никчёмный тип. Ничего не умеющий, ничего не желающий, ни за что не отвечающий. Даже за безопасность своих женщин. Дерьмо! Слабак! Типичная городская квашня!»