Последним из взрослых с поздравлением поднялся друг отчима, уже изрядно набравшийся. Интересно…

– Лера… – сказал он, пошатываясь, – ты… ну… огонь! Вот был бы я моложе лет на…

– Ой, ну ладно тебе, – вмешалась мать, – сейчас она совсем загордится.

– Пусть гордится, – продолжил друг отчима, – есть чем. Она должна знать, что она… Очень… Классная… Чтобы мужа выбрала достойного… И мы всегда поможем, если надо… Там, в институт, образование… Иными словами, Лера, за тебя, за твоих родителей, за твою красоту и невероятные…

Тут он посмотрел на мою футболку и замолчал, подбирая одному ему известные слова. Он так бы и молчал, может, до утра, но его спасла мать.

– Способности! – завершила она этот двусмысленный тост.

Все облегчённо выдохнули и чокнулись.

Я с нетерпением ждала тоста от Феди. Чтобы поржать. Он, наверное, будет заикаться от смущения, а я буду на него смотреть в упор и глубоко дышать. Вот он, прямо передо мной, откинулся на диван и смотрит под стол, даже не понимая, что его ждёт. Чего он под стол-то уставился, вилку что-ли уронил? Ах, он гадёныш! Он же глазеет мне под юбку!

Я машинально, повинуясь инстинкту советской школьницы, сдвинула ноги. Но шампанское, ударившее мне в голову, подало прекрасную идею. Посмущаю его, пусть перед тостом потеряет психическое равновесие.

И я развела ноги в стороны. Федя глубоко вздохнул, его щёки покраснели, мир вокруг него перестал существовать. Я раздвинула ноги ещё немного шире. Федя часто задышал. Даже рот его прыщавый приоткрылся.

У меня вдруг возникло интересное чувство, какое бывает только во сне: я могу делать всё, что угодно, потому что знаю, что проснусь, и не наступит никаких последствий. Вот и сейчас: я вижу этого хмыря первый и последний раз в жизни, он из другого мира, у нас нет общих знакомых, общих мест, где могли бы пересечься. Потому всё, что я бы сейчас не сделала, останется в этой квартире, как если бы этого и не было. Ух, я сейчас оторвусь! Матери он всё равно ничего не расскажет.

И я ещё шире раздвинула ноги, предвкушая смерть Феди от спермотоксикоза. Но тут вмешалась Инга Львовна.

– Ну, Феденька, скажи теперь ты. А то все поздравили, а ты ещё нет. Давай! Видишь, какая красивая девушка тебя ждёт.

Более удачного текста, чтобы поставить стеснительного подростка в неудобное положение, придумать было трудно. Браво, Инга Львовна.

Федя залился краской, его вспотевшее лицо перекосила глупая улыбка. Он схватился за бокал с газировкой.

– Ты встань, встань, чего сидишь, – подлила масла в огонь Инга Львовна..

Федя растерянно помотал головой.

– Давай, давай, – подбодрила его моя мать и подтолкнула рукой под локоть.

Федя неловко поднялся. И тут все увидели, почему он не хотел вставать. Его промежность украшал конкретный бугор, выпирающий в районе ширинки. У Феди стоял! И он ничего не мог с этим поделать… Вот что значит подло заглядывать под девичьи юбки!

Все смотрели на Федю и на его эрекцию, а он не знал, куда провалиться. А ещё надо говорить тост.

– Поздравляю с днём рождения… – неуверенно начал он.

– Как девушку-то зовут? – перебила Инга Львовна.

– Лера, поздравляю с днём рождения… – продолжил несчастный, – желаю здоровья, долгих лет жизни… Давайте выпьем…

– Фе-едя, у тебя же по сочинениям пять, – расстроилась Инга Львовна, – что так мало сказал?

Да уж, сказал, как насрал, – подумала я. – Ну ничего, погоди у меня. Вечер только начинается. Эх, были бы у меня сиськи, живым бы не ушёл!

– Краткость украшает мужика! – подбодрил оратора отчим.

Все чокнулись, и Федя, к своему счастью, наконец-то, сел, спрятав под стол свою ничуть не ослабевшую эрекцию.