Мои пальцы сжимают его рубашку. Он продолжает двигаться. Мои губы приоткрываются в тихом стоне.

– Под тобой пропасть. Ты видишь её, чувствуя, как я трахаю тебя быстрее. Ещё быстрее. Ты освобождаешься от запретов. Вся та хрень, которой тебя пичкали, исчезает. Ты очищаешься. Толчок. Издай стон, Белоснежка. Стони. Прямо сейчас, – произносит он, сцепляя зубы, его дыхание нарушается. Мои губы иссыхают от такого же быстрого дыхания. Не знаю, что со мной, но мои бёдра двигаются ему навстречу. Внизу всё так пульсирует, заполняя мой разум. Я плыву куда-то. И мне мало. Мне жарко.

– И ты будешь кричать. Орать. Вопить. Как сегодня. Ты поймёшь, что такое подчиняться мне. Это освободит тебя от стыда. Освободит от всего. Ты хочешь этого? Хочешь узнать, что это такое? Хочешь?

До боли кусаю губу, осознавая, что это всё дурман. Нужно оставить это. Плохо. Так хорошо… Боже мой… Чёрт возьми!

– Ты хочешь узнать мои тайны, Белоснежка? Ты хочешь меня? – Лазарро резко останавливается, и я всхлипываю. Он хватает меня за волосы, оттягивая их назад. Наши взгляды встречаются. Приоткрыв губы, дышу поверхностно, обнимая его за шею. Даже сама не заметила, как пальцы оказались у него в волосах.

– Хочешь открыть дверь в мой мир? – рычит Лазарро, дёргаясь вперёд, да так, что я жмурюсь от боли и удивительной горячей волны, прошедшей по всему телу.

– Нет, – выдыхаю в его губы.

– А всё так хорошо начиналось, Белоснежка. Но ты сама решила.

Меня неожиданно снимают с перил. Платье оказывается на месте. Лазарро уже стоит у стола и делает глоток шампанского. И всё исчезает, но возвращается злость. Мне душно внутри, жарко, некомфортно. Прохладный воздух кондиционеров касается моих бёдер, и я понимаю, что тонкая ткань трусиков мокрая. Господи. Прикладываю ладони к щекам и хочется спрятаться от стыда. Что он вытворял со мной? Это безумие какое-то. Но моё тело абсолютно со мной не согласно.

– Мы уезжаем, – говорит Лазарро, надевая пиджак.

– Что? Но…

Он уже идёт впереди. Итан толкает меня в плечо и указывает головой следовать за Лазарро.

Такая резкая смена настроения приводит меня в шок, и я уже ничего не понимаю. Лазарро возбудил меня. Это возбуждение. Я не испытывала такого сильного чувства раньше. И чувство ли это? Он обращает меня в какую-то свою ужасную веру, и это отвратительно, словно я доступная девица. Грязь. Гадость.

Мне становится некомфортно, когда слабый ветерок на улице касается моих бёдер и напоминает о том, что со мной случилось прямо на глазах у многочисленной публики. Какой стыд. Только вот в то время, когда Лазарро это делал, я никого вокруг не видела. Ничего не слышала. Надо благодарить Бога, что я ответила правильно. Хоть здесь меня спасло благоразумие.

В салоне машины повисает тяжёлая и напряжённая тишина, пока мы едем, надеюсь, в квартиру. И я облегчённо вздыхаю, замечая знакомое высокое здание. Автомобиль въезжает на парковку, и Лазарро выходит первым, а я за ним. Плетусь. Не могу даже ему в глаза смотреть, да и ноги практически заплетаются. Они до сих пор трясутся от напряжения внизу живота. Это страшно!

В лифте мне кажется, что воздух накаляется до невыносимой отметки. На лбу выступает пот. Я ощущаю аромат тела Лазарро, его одеколона, и у меня голова кружится. Прижимаюсь спиной к прохладной стенке кабины лифта. Но и этого холода не хватает. Вся горю. Кажется, я сейчас упаду в обморок. Дышать становится нечем. Словно Лазарро прямо рядом со мной. Его дыхание опаляет всё тело. Его руки на моих плечах. Его пальцы в моих волосах. Я схожу с ума…

Едва только дверцы лифта открываются, я пулей залетаю в квартиру, ловя губами кислород. А Лазарро даже не замечает этого. Он взбегает наверх, пока я стою внизу и пытаюсь прийти в себя. Самое ужасное, в лифте он меня не трогал. Всё продолжает кружиться перед глазами. Зрение мутнеет.