– Что с омегами? – Помпей стоял спиной к Голоду. Сейчас обнаженный по пояс и небрежный, но в своей мощи пугающий. Поднеся к губам сигарету, он поднял голову и выдохнул дым в мрачное, ночное небо.

– Этот человек даст информацию на то, сколько омег в этих учреждениях и то, какие у них личные данные. Если повезет, может, получится достать их фотографии, – Голод пожал плечами и поставил стакан на крышу машины. – Но я не уверен получится ли узнать сколько и у кого какие родинки. Знать бы еще хотя бы какие-нибудь критерии, по которым можно искать твою истинную.

Тишину ночи разорвал взрыв. Нечто в горящем доме обрушилось.

– Но, если придется, мы перевернем все и найдем ее, – Голод перевел взгляд с огня на Помпея.

Ему не нравилось то, в каком состоянии находился вожак. Огромное количество обезболивающих, вколотых в вену, заглушало то, что острыми когтями раздирало тело, но чрезмерно сильную жажду своей самки они не убирали. Совершенно. Наверное, именно это убивало. Состояние соизмеримое с сотней гонов, соединенных в один. Неудовлетворения, пробуждающее животную агрессию и удушающую жажду крови.

И Голод слишком хорошо знал Помпея, чтобы понимать – если не найти его самку, наступит гребанный конец. Хотя именно в таком состоянии он видел альфу впервые.

Поиск этой омеги – уже, как вызов государству. Забрать ее вообще, черт раздери, невозможно, но с того мгновения, когда она потребовалась, как воздух, пошел отсчет к чему-то страшному. К тому, во что окончательно превратится Помпей, если не найти его самку.

Он был не просто вожаком одной стаи. Не станет его – и начнется ад и хаос. От Помпея очень многое зависело, а он зависел от этой девушки. Его тело требовало ее.

– Смерть скоро будет в строю. Его гон почти закончился, – Голод посмотрел в сторону дороги. Увидел там машину, которая подъезжала к ним. Когда она остановилась, на улицу вышел Чума. Парни из стаи ощетинились, но альфа на это не обратил никакого внимания. По сравнению с ним, они были слабаками.

– Что тебе нужно, Вавилонская шавка? – Помпей не оборачивался к нему. Не считал это нужным.

– Мой вожак хочет встретиться с тобой.

Отшвырнув в сторону окурок, Помпей положил ладони в карманы штанов, все так же холодно смотря на горящее здание.

– Как интересно, – сказано с безразличием. Сарказмом. – Я напишу ему о месте встречи.

Чума кивнул. Лишь раз посмотрел на сгорающий дом, после чего сел в машину.

Этой ночью, ближе к четырем часам, джип Помпея остановился около обочины трассы, на которой уже находилась машина Вавилона. Альфа стоял около нее.

Раньше, при сходках, всегда присутствовали Чума, Война, Голод и Смерть. Но теперь Помпей и Вавилон встретились один на один. Очередной признак того, что все правила пошли к черту. Мирного соглашения между ними больше не существовало.

Они разорвали его при прошлой встрече.

– Опаздываешь, – Вавилон посмотрел на него мрачным взглядом. Как на мусор.

– Можешь написать на меня жалобу, а потом засунуть ее себе в глотку. Хочешь, помогу, уебок? – Помпей отшвырнул окурок к его ногам. Для него как раз Вавилон являлся мусором.

Воздух пропитался ядом. Чем-то пресекающим. Жаждой убить друг друга. Ощутить на руках кровь врага, которая заставляла по-животному оскалиться.

– Себе помоги, психически больной ублюдок, – Вавилон положил ладони в карманы брюк. Он был одет в классику. Громоздкий. Безупречный, если не считать шрамов, уродующих лицо. – Понимаешь ли ты зачем эта встреча?

– Город, – Помпей ответил с пренебрежением, скрестив руки на груди. Все еще обнаженной. В отличие от Вавилона он выглядел неаккуратно. На его светлых волосах кое-где еще была запекшаяся кровь и пыль, но даже так они не потускнели. Даже воплощая собой безумие и разрушение, Помпей оставался идеальным. – У нас нет других причин разговаривать.