– Однако, я в корне с вами не согласен, – возразил ему Джеймс, его взгляд становился слегка диким. – И настаиваю на своём решении сделать Алисию Гарсия, Алисией Ринальди.

– Дорогая, ты не оставишь нас? – отец обращался ко мне, и я поняла, чего он добивался.

Он водил кота за хвост, увидел наживу для себя, в лице Джеймса. Понял, что принц не отпустит и теперь самое главное договориться о цене, я кобыла, которую продают, выставляют на торги. Но он продаёт ему пустышку за высокую цену.

Я встала на ватных ногах. Голова пошла кругом, а по телу пробежала волна липкости и тошноты, я ощущала, как по коже ползут мерзкие импульсы. Единственное за, что я успела ухватиться это столик с какой-то китайской вазой, последнее, что я услышала это был звон стекла и ругательства Джеймса.

***

Шёпот. Тихий шёпот рядом со мной, заставлял прислушиваться к нему.

– Ты уверен, что действительно этого хочешь? – это был голос Григорио.

– Определённо, – твёрдо ответил ему Джеймс.

Смутно я видела, что надо мной кто-то нависал, заслоняя собой свет из окна, это был наш семейный доктор, один из пяти с кем мы и поддерживали мою легенду. Моё враньё. Отца я не видела, только мачеху и жену Дона на маленьком диванчике напротив кровати в моей спальне. Однако доктор резко сменился Джеймсом, что навис надо мной и его хмурый, полный ненависти взгляд, на мою руку. Я поняла он увидел, он всё понял.

Их было сложно не заметить, наливающиеся алые синяки на бледной, веснушчатой коже. Отец всегда бил меня по тем местам, которые можно скрыть, которые никто не увидит. Джемс сглотнул, а потом осторожно прикоснулся к моему предплечью. Он почти скалился, злился, очень медленно проводил по коже, будто боялся навредить мне ещё больше.

– Всё ещё хочешь остаться здесь? – очень тихо спросил он у меня, смотря на меня леденящим душу взглядом.

Ну, что ответить? Я бы с радостью покинула этот дом, но что я могу ему предложить? Я не могу дать ему потомство, не смогу сделать счастливым, ему придётся искать другую женщину. Изменять мне, потом признать того ребёнка нашим и жить во лжи, как и я, всю жизнь. Разве я могла вот так просто подвергнуть его таким мучениям?

– Я хочу остаться, – так же тихо ответила ему я, пряча ушибленную руку под одеяло, с невозмутимым видом. – Вам стоит пересмотреть своё решение насчёт меня.

Он смерил меня яростным взглядом, а потом дико улыбнулся, словно сейчас он кинется на меня и придушит прямо в моей постели. Кивнул мне и тут же ухмыльнулся.

– Свадьба будет через два месяца, – объявил Джеймс, доставая коробочку из внутреннего кармана пиджака.

Открыв её, он достал кольцо, вытащив мою спрятанную левую руку из-под одеяла, с силой и нажимом надел его на безымянный палец. Он резко одёрнул мой свитер, до самых пальцев, пряча синяки.

За его спиной воскликнула моя мачеха, театрально прикрывая лицо рукой, она была так счастлива. А мой отец нахмурился, хоть и вымучил из себя улыбку, однако то, что произошло потом удивило всех, кто был в моей спальне.

– С этого момента, – рычал Джеймс. – Алисия, неприкосновенна, я буду навещать её каждую неделю и это не обсуждается.

Григорио нахмурился, но потом лукаво улыбнулся своему брату, а следом и мне, Дон даже подмигнул мне.

– Мой врач приедет осмотреть её, со мной на следующей неделе, – заявил Джеймс.

– Это невозможно, – возразил ему отец. – Мы с женой уедем на отдых, моя дочь будет здесь одна и по регламенту…

– Так и я буду не один, – Дьявол дико улыбался моему отцу. – Не волнуйтесь чистота вашей дочери останется нетронутой до свадьбы, даю слово. Я лишь пекусь о здоровье той, что я купил.