Кривясь от боли, я села на кровати, прислушиваясь к громким ругательствам моего отца. Значит он здесь, пришёл за мной.

Меня начало трясти, мои конечности не слушались меня, я хотела встать с крова и броситься в бега. Но вдруг поняла, что единственный кто может меня защитить – это Джеймс.

Я должна была выйти к отцу и сказать, что согласна остаться здесь, даже если моего слова и не требовалось. Но моих вещей не было, а я не могла выйти в спальных штанах и майке, да и у моих дверей точно стоит охрана.

Зажмурилась, пересилив боль встала с кровати, цепляясь за её изголовье, однако удача была на моей стороне. В шкафу, что стоял у стены напротив кровати, увидела аккуратно сложенную юбку и водолазку, это были мои вещи. Оделась, причесала волосы пальцами, хоть как-то приводя их в божеский вид, быстро заплела в косу. Отпирая дверь, удивилась, что никто не стоял у моего порога, осмотрев коридор, неровно шагала к лестнице, спускалась, цепляясь за перила.

У большого зала, стояла охрана, мужчины очень удивились, увидев меня. А я вздрогнула в очередной раз от грохочущего голоса отца:

– Моя дочь не останется в этом доме!

– К сожалению, это не так, Алисия, будет жить под моей крышей, где ей ни что и никто не угрожает, – рычал в ответ Джеймс.

Я подошла ближе и уже видела их в зале. Григорио сидел в кресле у камина беспристрастно разглядывая моего отца, что стоял перед Джеймсом. Моя мачеха сидела на диване сложив руки и поджала губы, ей точно не хотелось находиться здесь. А вот Милла напротив, она сверлила взглядом моего отца, как в прочем и Джеймс, что был готов на него кинуться. Я видела, как он сжал свои кулаки, словно сдерживал себя.

– Вы порочите мою фамилию, – заявил отец, смотря в холодные, серые глаза Ринальди. – Позорите меня перед глазами синдиката и Дона. Даже если я и продал её вам, ещё рано выпускать её из-под моей опеки.

Джеймс нагло ему улыбнулся, взлохмачивая свою густую шевелюру, позволив длинным прядям упасть на глаза. Он оскалился в лицо моего отца и даже сделал один угрожающий шаг.

– Она останется здесь, под мои присмотром, и как вы, верно, указали, вы мне её продали, я заплатил за неё приличную сумму.

Я вздрогнула, стоя в проёме огромного зала особняка Ринальди. Боль отразилась на моём лице, сердце сжалось в груди, от его слов и холодного тона. Третий, нет даже четвертый раз он указал на факт моей покупки. Невольно промычала, схватившись за торс, а тошнота подступала к горлу. Все посмотрели в мою сторону, резко и без предупреждения.

Я подняла подборок и выпрямилась, расправляя плечи, не без труда, конечно. Мои внутренности сдавило, а виски начали пульсировать, но не подала вида одёрнув руку от своего живота. Сейчас никто не должен знать как мне больно, никто из не должен увидеть истину.

– Алисия! – кричал отец, грозно смотря на меня. – Проклятая девка, иди сюда, мы уезжаем!

– Нет! – возразила ему я, а сама тряслась внутри. – Ты же меня продал, – я даже растянула губы в улыбке, чтобы скрыть новые спазмы, от которых была готова стонать и сгибаться пополам. – Раз за меня уже заплатили, то я останусь здесь по своей воле.

Я двинулась к нему, к тому самому человеку, который меня купил. К Дьяволу.

– Ты не посмеешь! – рычал отец.

– На моём пальце его кольцо, ты сам позволил этому случится, так какая тебе теперь разница? – я впервые в жизни так разговаривала с ним, перчила и показывала свои клыки. – Он второй человек после Дона, он его брат. – почти с гордостью говорила ему. – Здесь у тебя нет власти, дорогой отец.

Сглотнула ком, который подкатил к моему горлу, о того, что мой отец со мной делал, от того, как много боли он мне причинил. И ещё сделает, если я вернусь…