Итак, война для стратега – это прорывы и охваты, наступления фронтом и десантирование, отступления и арьергардные бои, подвоз боеприпасов и организация питания бойцов. Все, что осуществляется по его воле или по воле противостоящего ему стратега. Ведь стратег – главное и связующее звено мощнейшей машины, ее мозг и ее движущая сила. И армия – это часть его тела, как рука – часть тела обыкновенного человека. Не зря в войну полководцы говорили: «Мой правый фланг вышел к…» Или: «У меня в центре стоит батарея…» Вся эта движущаяся или выжидающая, изрыгающая огонь и получающая удары махина – это сам стратег. И подобное отношение к происходящему меняет взгляд значительно больше, чем принято думать. Почему?

Имеете ли вы право распоряжаться чужими жизнями? Никогда, только своей. Но собой вы вправе распорядиться исходя из своих принципов. Вы можете броситься в горящий дом спасать людей, а можете пройти мимо, сохраняя свою драгоценную жизнь. Можете кинуться на толпу обидчиков, защищая свою честь, а можете убежать. Вступая в драку с человеком, вооруженным ножом, вы предпочтете «пожертвовать», скажем, левой рукой, закрывшись ей от ножевого удара, и никогда не позволите попасть вам в живот. Лис, попавший в капкан, отгрызает свою лапу, чтобы уйти от охотника. Он действует целесообразно, защищая себя. Будучи центром принятия решений мощного военного организма, полководец будет посылать подразделения на верную смерть, чтобы предотвратить прорыв и гибель всей армии. Он организует ложную атаку, зная, что участвующие в ней попадут под перекрестный огонь и выживут единицы. Но за счет этого основные силы малой кровью одержат победу. Да, по-человечески стратегу этих людей жаль. Но, принимая стратегические решения и отдавая стратегические приказы, стратег перестает быть конкретной личностью, а становится мозгом огромного живого организма, за который он несет ответственность и который он, стратег, имеет право использовать так, как это будет необходимо для выживания и роста всего организма, всей системы в целом. Если же стратег позволит себе мыслить и чувствовать как-либо иначе, система погибнет, а с ней, возможно, и все входящие в нее люди.