– Фи-и-има! – сказала Анна, подойдя к Мимикьянову. – Я как раз о тебе сегодня думала, а тут вдруг вижу – ты идешь! Чего давно не появлялся?

На сцене Аршавская смотрелась высокой крупной женщиной. На самом же деле, она была совсем небольшого роста, едва доставала майору до груди. Разговаривая с ним, она смотрела снизу вверх.

– В командировке был. Как вернулся – сразу к вам, – ответил майор.

– Ой, Ефим! – округлила глаза актриса. – А я, что о тебе думала-то? У нас ведь тут Леонида Ивановича обокрали! Сейф вынесли! Двести долларов оттуда взяли, а сейф в лесополосе бросили! Представляешь? Да, ты, знаешь, наверное?

Майор кивнул.

– Я, теперь прямо сама не своя! Знаешь, Ефим, – женщина тронула майора за руку и понизила голос, – эти бандиты ко мне залезть хотели, да комнаты перепутали…

– Почему ты так думаешь? – удивился Мимикьянов.

– Ну, как почему? – вплотную придвинулась к нему театральная прима. – Что у Вулканова воровать? У него и нет ничего! Только книги. Да и то такие, что нормальный человек читать не будет, сразу умом тронется! А у меня – драгоценности! И даже одно колечко с бриллиантом. Правда, он маленький, меньше карата, но все равно. Я теперь каждую ночь не сплю, жду – вдруг ко мне полезут!

«А вообще-то интересная версия!» – подумал майор.

Актриса Аршавская и профессор Вулканов жили в одном доме. Он был разделен на две части, каждая со своим отдельным входом. Профессор приобрел свою половину у прежних хозяев – преподавателей аграрного университета, уехавших в Германию, два года назад. Аршавская жила в своей половине второй десяток лет.

«Может быть, я зря беспокоюсь? – спросил себя майор. – Действительно, хотели залезть к Аршавской? Только ошиблись и попали в другую часть дома? К Аршавской домушники вполне могли полезть. Подумали: уж, если заслуженная артистка, то, наверняка, горы золотых украшений с бриллиантами. Они ж не могли знать, что там всех бриллиантов на пол карата не наберется!..»

– Ну, Аня, не бойся! – подбодрил ее майор. – Милиция теперь ваш дом на сигнализацию поставит. На каждое окно датчик прилепят, лучи вдоль стен пустят! Как только кто полезет, сразу – сигнал на пульт вневедомственной охраны, и наряд с автоматами тут как тут!

– Пока они приедут, бандиты меня убьют! – округлила глаза Аршавская.

– Да ты что? Милиция сейчас знаешь, как работает! Трех минут не пройдет, а она уже на месте! – уверенным тоном произнес майор, хотя, конечно, понимал, что его слова являются сильным преувеличением.

– Убьют-убьют! – продолжала настаивать Анна, актерским чутьем уловившая фальшь в майорском голосе. – Или изнасилуют! – с безнадежностью предположила она.

– Ну, ты уж тоже скажешь!… – не подумав, возразил Ефим.

– А что, ты считаешь, меня уже и изнасиловать не могут? – секунду помедлив, обиделась Анна. – Неужели, я такая старая?

– Да, нет, что ты, Аня! – принялся утешать актрису Мимикьянов. – Какая ж ты старая! Против тебя девки из кордебалета – так, серенькие мышки!

Но Анна Сергеевна уже вошла в роль страдающей женщины:

– Ой, да не надо меня утешать! – горестно пропела она. – А то я сама не знаю, в кого превратилась! Я недавно в поселке одного своего старого знакомого встретила, так, представляешь, он меня не узнал! Я мимо него нарочно два раза прошла, а он – хоть бы что! Ноль внимания! Это как? А ты говоришь, не старая!

– А, что за знакомый такой близорукий? – спросил Ефим только для того, чтобы что-то спросить. Но, как оказалось через короткое время, очень правильно сделал, что спросил.

Анна взяла майора под руку.

– Пойдем, я тебе по дороге все расскажу. Я сегодня котлеты собралась жарить, и Леонида Ивановича на ужин пригласила. Фарш разморозила, а яиц в холодильнике не оказалось, вот я в магазин и побежала. И тебя встретила… Ты же к профессору идешь?