Однажды Билл, обретаясь по своему обыкновению среди книг, стал свидетелем весьма странного разговора, который произошёл между книготорговцем в чалме и маленьким интеллигентным старичком с остроконечной бородкой. Этот старичок сразу привлёк внимание Билла небольшими, но очень внимательными карими глазами, посажеными глубоко, будто втиснутыми в лицо; когда старик смотрел, казалось, будто все предметы, отражающиеся у него в глазах, существуют сами по себе в каком-то далёком неведомом пространстве. У мальчика создалось ощущение, что старик и книготорговец знакомы уже давно, говорили они тихо, но Билл, пристроившийся на другом конце прилавка, с трудом, но всё же различал отдельные слова в общем гомоне ярмарки. У него хватило ума не поднимать глаз от книги, и говорящие, должно быть, были уверены, что разобрать, о чём они говорят, в рыночной сутолоке нельзя, и конечно, они не предполагали, что десятилетний мальчик, прибегающий после школы листать книги по эзотерике, может заинтересоваться их беседой.

– Хорошее место ты выбрал, Ниоб, тут полно народа.

Кто-то задел Билла острым углом картонного поздравительного пакета, мимо проплыло густое облако женских духов. Двое потенциальных покупателей, прилепившись к прилавку, оттеснили мальчика дальше от говоривших, но он продолжал прислушиваться.

– Всем известно: если не хочешь, чтобы тебя быстро обнаружили, лучше всего раствориться в толпе.

Билл расслышал глухой звук шлепка. Вероятнее всего, старик одобрительно хлопнул книготорговца по широкому плечу.

– Золотые слова, сынок. Только с чего ты взял, что тот, кого мы ищем, должен появиться здесь?

– Каждый житель города, если верить статистике, – терпеливо проговорил книготорговец, Билл так и видел в своём воображении как при этом покачивается большая белая чалма с бледно-голубой звездой-брошью, – должен хотя бы раз в жизни посетить Большую Книжную Ярмарку.

– Ну, и как успехи? – тон старика сделался немного насмешливым.

Книготорговец, по-видимому, ответил на вопрос каким-то жестом. Он, как не раз уже замечал Билл, стремился заменить ими слова везде, где возможно, словно экономя таким образом звуки; после небольшой паузы Билл снова услышал голос старика; он боялся обнаружить себя и упорно глядел в книгу.

– Серые здесь бывают?

Человек в белой чалме снова не отозвался. Будучи скупым на слова, он если уж говорил, то фразы его оказывались точны, информативны и за редким исключением коротки, будто старательно сработанные изделия.

– А что они здесь делают, – снова заговорил старик, по интонациям его становилось понятно, что он в отличном расположении духа и изволит шутить, – Заходят изредка прикупить себе шариковых ручек? Они, как жаловался мне уже много лет назад один офицер, вечно ломаются у них в карманах – ведь эти ребята как никто умеют найти себе приключений.

Старик хохотнул, поддержав тем самым собственную шутку, книготорговец остался безмолвным. Некоторое время они разглядывали разложенные на прилавке издания, обмениваясь какими-то незначительными замечаниями – видно было, что оба неплохо разбираются в эзотерике, затем разговор иссяк, и старик, вероятно, от скуки оглядевшись по сторонам, впервые обратил внимание на замершего возле другого конца длинного прилавка мальчугана с книгой.

– Гляди-ка, Ниоб… – тихо пробормотал он и решительно направился к Биллу, мягко отстраняя толпящихся в проходе людей.

В этот момент к прилавку капризным приливом ярмарочной толпы прибило сразу несколько человек. Они принялись о чём-то расспрашивать книготорговца. Он отвечал им, и белая чалма, словно нарядный чёлн, степенно покачивалась над головами. Между тем старик, непринуждённо проложив себе дорогу в людском бурлении, возник перед Биллом.