Как по команде, все остальные протянули ему тоже клочки бумажек. Мальцев взял и быстро зашагал.

Проспект назывался «Коррьентес». Был он широк и многолюден. Море автомобилей, многие окрашены в черный цвет с жёлтой крышей и надписью «ТАКСИ». Рёв моторов, скрип тормозов, пронзительные звуки клаксонов. Да ещё караваны трамваев разных цветов с дзиньканием вылетали из боковых улочек и норовили наехать на зазевавшихся пешеходов.

У Александра даже голова закружилась от всего этого. Он шёл по тротуару, стараясь никого не толкнуть, и смотрел по сторонам. Высокие здания с чёрными пятнами влаги на стенах, яркие витрины, где продавалось абсолютно всё.

«Как в Париже, но как то уж очень серо и уныло. – Пришёл Мальцев к выводу. – Что такое «пэнсьон»? А – «монастырик»? Может быть я чего-то не понял? Ведь говорят они как-то очень странно! Аргентинцы думают, говорят по-испански. Но увы, это только похоже на испанский. Всё понятно, только сильно упрощено… Да, в Париже автомобильное движение правостороннее, как у нас в Советском Союзе, а здесь – левостороннее. Я читал и слышал, что в Англии тоже левостороннее движение. Руль в автомобилях находится с правой стороны! И как так можно ездить? Неудобно наверное?»

– Ой, простите, сеньор! – Мальцева толкнул продавец цветов с огромным букетом роз в руках.

– Ничего, ничего! У меня к вам один вопрос?

– Задавайте хоть тысячу! – прыщавый парень широко заулыбался.

– Что такое «монастырик»? Что такое «пэнсьон»?

– А сразу видно, что вы приезжий! Откуда вы? – продавец цветов, наклонился ближе, чтобы в уличном шуме расслышать ответ.

– Из Испании.

– Ух ты! Из Испании?! Воевали?

– Да! – Мальцева уже начал раздражать этот тип.

– Республиканец?

– Да!

– Я тоже за республиканцев! – с гордостью произнёс продавец цветов. – «Монастырик» – это дом или квартира, разделённая на комнаты – «пэнсьоны» – , которые сдаются всем желающим. За деньги, разумеется! Очень дешёвое жильё! Я бы вам рекомендовал. Я сам живу в «пэнсьоне», здесь, за углом. – Прыщавый махнул рукой куда-то в сторону. – Вы, меня простите, мне надо срочно доставить этот букет в одну контору. Мне заказали… Да, я работаю в этом цветочном ларьке. Вон на углу! Видите? Спросите Мануэля если меня, вдруг, не будет. Могу вам помочь!

– Очень приятно, Мануэль! Я Пабло! – Александр хотел было протянуть руку, но увидев, что его собеседник двумя руками держит огромный букет цветов, передумал.

– Увидимся, Пабло! – продавец цветов быстро зашагал в противоположную сторону.

«А у кого бы спросить насчёт денег? Мне надо будет поменять доллары на местные песо. «Мой дядюшка» мне долго рассказывал в Париже, как это сделать. Но лучше бы спросить у местного! А если я нарвусь на афериста? Что теперь у первого встречного спрашивать, где лучше поменять деньги? Нет, надо самому осмотреться!»

Банки находились в каждом квартале. «Банко Насьон», «Муниципальный банк», «Провинциальный банк», «Лондонский банк», «Ипотечный банк», «Французский банк»…

Двери Банка «Ла Плата» показались Мальцеву самыми скромными. Он решил зайти туда и спросить. В окне была выставлена чёрная доска, наподобие классной, только меньших размеров, на которой мелом был написан сегодняшний курс аргентинского песо.

«Французские франки – их у меня нет. Фунты стерлингов Великобритании: один фунт покупают за 18 песо 75 сентаво, а продают за… Их у меня нет… Ага, вот доллары США! Продажа 3 песо 80 сентаво. Покупка 3 песо 60 сентаво. Это много или мало?»

– Сеньор, – вдруг послышался за спиной вкрадчивый голос, – у вас какая валюта?

Мальцев резко обернулся. Перед ним стоял невысокий мужчина лет пятидесяти. Одет он был просто великолепно: длинное модное пальто нараспашку, костюм чёрного цвета, в красном галстуке виднелась массивная золотая заколка, шляпа…