– Перенесённые операции?

– Нет, сеньор доктор?

– Здоров! – корявым почерком вывел на листе бумаги лысый дед.

Когда Александр спустился на берег, уже смеркалось. Было холодно. Его бил озноб.

– Чего стоишь? Давай дуй в Отель для иммигрантов! – недовольно просипел толстый мужик в мундире с бляхой на груди.

– А где он, этот отель? – вежливо поинтересовался Мальцев.

– Так ты у его входа стоишь. – Мужик ткнул пальцем в двери огромного бетонного здания в четыре этажа.

Александр вошёл.

– Молодой человек, таможня и миграционное отделение уже закрыты. Завтра оформитесь! – вместо приветствия объяснил ему мужчина лет пятидесяти, в сером мундире.

– А сейчас, сейчас, что делать? – поинтересовался Мальцев, «придавленный» мрачной казённой обстановкой, царившей вокруг него.

– А сейчас, молодой человек, проходите в столовую. Вы как раз на ужин успели!

– Спасибо! – ответил Александр и пошёл прямо по коридору.

Огромный, нет не огромный, а просто гигантский, зал с длинными столами и лавками кишел людьми. Кого только здесь не было! Бородатые евреи в своих чёрных шляпах, украинцы в бараньих полушубках… Мужчины в пальто и пиджаках. Женщины, с лицами, закрытыми паранджой. Какие-то юноши в обветшавшей то ли гимназической, то ли военной форме. И дети, дети и дети.

От гула голосов, выкриков в этом зале стоял сильный шум.

Мальцев поздоровался и сел на свободное место, где стояли тарелка с кукурузной кашей, металлическая кружка.

– Сидай, хлопець! Сидай сручно! – доброжелательно произнёс толстенький мужичок с обвисшими усами и подвинулся.

– Ишь! – он подал ему ложку.

Каша уже остыла, но была ещё съедобной.

– Це мисцевый чай. Называется матэ косидо. – Усатый налил в кружку Александру из пузатого чайника какую-то горячую жидкость зелёного цвета.

Мальцев с опаской сделал глоток.

– Ничего вроде, как чай, только горчит. – он насыпал сахару из миски, стоящей посреди стола. Потом показал пальцем на хлеб.

– Пожалуйста! – сказал он по-испански.

– Зараз я дам тоби хлиба. – Усатый положил перед Мальцевым четыре куска светлого свежевыпеченного хлеба.

«Сколько же здесь людей помещается? – Александр стал осматриваться вокруг. – Не меньше 700, а может быть и 1000. Да, запросто, 1000 человек может в этой столовой одновременно принимать пищу».

– Ты тильки прыихав? – оторвал его от мыслей усатый.

Мальцев посмотрел на него и стал улыбаться.

– Ничого не разумиешь?

Мальцев продолжал глупо улыбаться, а затем пожал почему-то плечами.

– Хлопчына, ходымо зи мною! – усатый поманил его рукой.

Мальцев пошёл за ним. Они поднялись на второй этаж. Здесь, в таком же огромном зале, как и столовая, вплотную друг к другу стояли металлические двухъярусные кровати. Усатый повёл его куда в самую глубь этого странного помещения, больше похожего на склад. Потом остановился у одной из кроватей.

– Ось нагори одна лижко вильна! – усатый ткнул пальцем в верхнюю, – Мене звуть Грыгорий. – Он протянул Александру руку.

– Я – Пабло! – ясно выговаривая все звуки, сказал Мальцев и пожал усатому руку.

– Ты испанец? – спросил Григорий.

Мальцев в ответ только кивнул.

Кровати не имели ни матрасов, ни подушек. На холодной металлической сетке лежал кусок толстого брезента и солдатское серое, дурно пахнущее, одеяло.

Мальцев взобрался наверх. Вместо подушки положил свой фанерный чемодан и начал смотреть вокруг. Почти все кровати были заняты. Какие-то старики в зипунах, круглолицые и бритоголовые мужички в тюбетейках, подозрительные личности в костюмах, надетых прямо на голое тело…

«Здесь же вмиг обчистят! – вдруг подумал Мальцев, – вот я дурак, две недели маялся от безделия на корабле и не подумал о тайнике для денег! Вот тупица!» – ругал он себя.