– Нам не уйти, – мрачно проговорил Николай.

– Может, остановиться? А то эти начнут ещё из луков стрелять? – предложил Стрижевский. – Да и отвертимся вдруг? Скажем, испугались, приняли за пиратов.

– Саш, а ты как думаешь?

– Да и я думаю, стоит остановиться. Всё равно не уйдём.

– Да, да! Давайте остановимся, они ведь отпустят нас, – Таня вскочила и схватила Николая за рукав.

– Хорошо. Только, Таня, я за тебя опасаюсь. Ты похожа на Литу.

– Да ладно тебе, – отозвался Стрижевский. А вдруг это сходство поможет нам?

– Хорошо, если так.

Николай взялся за фал, поддерживающий раму с парусом, и отвязал его. Парус мгновенно упал на рубку, и лодка потеряла ход. А галера была уже близко. Не прошло и двадцати минут, как она приблизилась к лодке борт о борт. На фоне огромных, обросших снизу водорослями, бортов, лодка казалась совсем скорлупкой. Толстые, тяжёлые вёсла поднялись, пропуская судёнышко к корме.

– Вяжите к мачте! – пророкотал с высокого борта голос.

Мгновение спустя, с корабля на колени Стрижевского упала верёвка. Что ж, делать было нечего, пришлось подчиниться. Иван Сергеевич крепко привязал внизу мачты брошенный конец.

– Залезайте, – с галеры подали верёвочную лестницу.

Николай поднял вверх голову – у борта стоял закованный в доспехи бородач. Поднятое забрало шлема то и дело норовило опуститься, и он придерживал его рукой, словно отдавал честь.

– Не тяните, – повторил он.

Сартаков тяжело вздохнул и первым полез наверх. Следом за ним, так же нехотя, направились и остальные. Едва они поднялись на борт, их сразу же окружили солдаты, человек двадцать-двадцать пять, словно перед ними были какие-то закоренелые преступники. Ещё пара десятков матросов находились при парусах, рядом с мачтами, а несколько человек, одетых в дорогие одежды, стояли на кормовой надстройке, где находился руль.

– Так, так, – проговорил бородач. – Интересная компания. Сразу видно, из Малонто плывут, да и при мечах все, даже девчонка.

У каждого из путешественников на поясе был меч, тот самый, подаренный в Фаоне. Бородач, не церемонясь, забрал оружие. Его взгляд на какое-то мгновение задержался на Тане. Он пристально посмотрел ей в глаза, покачал головой и проговорил негромко, так, что мало кто расслышал:

– Похожа, чёрт возьми. Как две капли воды. Эдварда это может позабавить.

Галера Эдварда вошла в гавань Мила уже вечером. Едва корабли пришвартовался к причалу, немедленно подали карету, запряжённую шестёркой лошадей из королевских конюшен. Немного погодя подъехали ещё четыре кареты, попроще, чем первая, да и запряжённые всего четырьмя лошадьми.

В первой карете разместился сам Эдвард вместе с Самитом, в остальных – свита. Отдельная карета досталась и пленницам. Ну, а те, кому не хватило места, оседлали коней. Сборы были недолгими. Упаковали вещи, немного перекусили, и, внушительных размеров кавалькада, в сопровождении сотни гвардейцев, двинулась в путь.

Уже на первом привале пришли свежие вести. Пока Эдвард ужинал перед сном, Самит долго говорил с прискакавшим гонцом, затем подошёл к патрону. Озадаченное лицо советника сразу отбило весь аппетит.

– Думаю, не порадуешь, – проговорил король, отложив в сторону кусок курицы.

– Да, пожалуй, огорчу, – нерешительно произнёс Самит.

Эдвард пристально посмотрел ему в глаза, тот смутился, но делать нечего, нужно говорить.

– В Фаоне бунт. Прогнали всех властников и верных нам людей. Ларнит кричит, что отныне признаёт лишь власть Анны.

– Какая муха его укусила?! – Эдвард даже привстал от удивления. – Сроду тихий был, а тут… Он, часом, не помешался?

– Нет, не думаю. По слухам, кто-то был в Фаоне и взбаламутил весь город.