Но вот какая незадача: за девять с лишним лет собственного демократического правления в районе Михаил Павлович сумел такого натворить, вернее сказать, наворотить и наломать столько дров, что даже безмолвствующий некогда народ возроптал.

Да, и как не возроптать, если дело касается ни кошелька, ни зарплаты или пенсии даже, а непосредственно, в прямом смысле слова, жизни. Под селом Княжое, в заповедно-экологической зоне, в выгоревших торфяниках господин Липатов без многометровых бетонных укрытий взял да и вознамерился произвести захоронение химических и радиоактивных отходов, которые с радостью, платя немалые деньги за утилизацию, должны были завести производители этих ядовитейших, смертельно опасных веществ. Какая «веселая перспектива» ожидала население не только названного села, но и всей округи от соседства с валяющимся в пористой почве «мирным атомом», даже неграмотные люди знали и знают. Но этого, видите ли, «не знал» бесстрашный «сорви-Глава» района. В прошлом, что отмечено в книге о нем, послужившим в звании офицера на полигоне Тоцкое, где была испытана атомная бомба, отчего умерли и умирают поныне тысячи людей, оказавшиеся даже в относительно удаленных местах от страшного, радиационно-зараженного объекта.

Итак, Кораблинский район возопил. «Благодетель и радетель» его спасовал. Большая все-таки сила общественное мнение. Урок для людей, думается, не прошел даром. Для людей – но не для Михаила Павловича. Он, бывший политработник армии, разбитой вдребезги демократами импортного разлива, знал: брань на вороту не виснет.

Знает Дока Михаил и следующую циничную мудрость: «Стыд – не дым, глава не выест». Слово «стыд», разумеется, не из арсенала нравственных понятий забронзовевшего главного чинуши Кораблинского района. Стыд предполагает очищение, а когда его нет, бал правит лицемерие, что в божественных текстах определяется как смертный грех.

Суда божеского Михаил, по всей видимости, не боится, а мирской суд – во всяком случае в Кораблино – у него под каблуком. И потому «ничтоже сумняшеся» господин Липатов продолжает действовать согласно принципам своего крестного, вероятно, отца – Анатолия Чубайса: «Больше наглости».

Кораблинский район, вообще-то, населяют сельские жители или выходцы из села. А селяне – люди природы, нагло-то действовать надо умеючи. Михаил умеет. Вот, скажем, бабушка из заброшенной деревни обратилась к Кораблинскому начальнику со своей бедой: «старый самовар прохудился, не в чем кипяток вскипятить». Ну, как тут не проявить себя радеющим за благо земляков. Он дарит бабушке электрический чайник. Лизоблюды из местных СМИ с разных ракурсов запечатлеют сей «судьбоносный для района акт «беспримерной» щедрости.

А счастливо – околпаченной бабушке еще предстоит понять, что траты на электроэнергию у нее с сего дня неизмеримо возрастут, как возрастет и пожароопасность дома: проводка-то никуда не годная.

Примерно по вышеозначенной причине всего лишь два года назад сгорело в селе Лисуново немного немало – 25 домов.

Погорельцев приходилось теперь встречать часто на обочинах Кораблинского рынка, на солнцепеке: продают подножные ягоды, зелень – тем и живут.

– Не обирают вас рэкетиры, – довелось поинтересоваться.

– А что с нас взять? Вон, с тех, кто под рыночной крышей сидит, – по триста рублей дерут.

– Мазурики, – возмутились, было, мы.

– Ну, что вы, что вы, – закрестились сердобольные тетеньки. – Какие мазурики? Работники рынка они. Все с благословения Михаила Павловича работают.

За «благословение», надо полагать, Михаил, имеет кое-что. Иначе бы на что он бабушке чайник купил. Не на свои же кровные.