Я медленно выезжала с площадки, с трудом маневрируя между машинами, запрудившими набережную. Оказавшись на пустой улочке, как раз за сквером, я прибавила скорость и собралась уже повернуть в сторону своего дома, как вспомнила про церковь. Я чувствовала, что мне просто необходимо попасть туда еще раз. Ведь не просто так мне выпал этот кофейный пейзаж.

Я подъехала к церкви, припарковав машину прямо у ограды, и вышла. Достала из кармана пачку сигарет и закурила. Подняла голову и вгляделась в церковные купола. Больше всего мне здесь нравилась колокольня, высокая узкая башня с вытянутыми стилизованными почему-то под готику окнами. Широкие двери церкви были уже закрыты. Однако где-то наверху светилось мертвенным, голубовато-розовым светом единственное оконце. Быть может, именно там сейчас сидит человек, который может пролить свет на исчезновение Сони Коробко? Мне почему-то казалось это несколько нереальным.

Я решила войти в церковный сквер и посидеть немного, прийти в себя после созерцания хвостатой женщины, спокойно покурить, подумать. В голову лезли самые дурацкие мысли… Вспомнился Виталий Болотников, друг Сережи, который лежал сейчас на цинковом столе и уже ничего не чувствовал, а быть может, и после смерти там, наверху, в раю (мне почему-то кажется, что ада не существует) закручивал свои гайки или шурупы, словом, занимался любимым делом… Я сидела и курила, как Синяя Гусеница у Льюиса Кэрролла: «Сижу-у-у… Курю-у-у…», пока не заметила чуть поодаль, в глубине сквера, какое-то белое пятно. Как привидение. Вот его мне в ту минуту как раз и не хватало. Доброе и безобидное привидение. Не много ли для одного дня? Но тем не менее я поднялась и пошла на это пятно, пока не наткнулась на сидящую на скамейке женщину в белом. Вокруг была такая темнота, что мне пришлось достать фонарик, который я всегда ношу с собой. Я включила его и направила луч прямо в лицо женщины. Она никак не отреагировала на свет. Скорее всего она была либо мертвецки пьяна, либо просто уснула, уколовшись какой-нибудь наркотой. Но самое фантастическое в этом зрелище было то, что женщина эта была в свадебном платье. Луч моего фонаря скользил по кружевам, которые своим потрепанным видом напоминали увядшие лепестки цветов, по черным локонам, лежавшим достаточно живописно на груди «невесты». В руках она держала живые цветы, которые еще продолжали благоухать, хотя, судя по всему, давно уже находились без воды…

– Уже поздно, вставайте. – Я тронула за плечо женщину и хотела помочь ей подняться, но она как-то странно качнулась и вдруг упала на левый бок. Волосы ее свалились с головы и оказались как раз на моих ногах. Я снова направила фонарик на ее лицо и зажмурилась, как это делают дети, когда не хотят что-нибудь видеть… Если верить фотографиям, то передо мной сидела, а если точнее, лежала Соня Коробко. Собственной персоной. Но почему в свадебном платье? Я попыталась снова посадить ее, но она упорно продолжала клониться влево. И тут я почувствовала, что мои руки в чем-то липком. Я взглянула и увидела, что они в крови. Тогда я схватила сидящую передо мной женщину за руку. Я не хотела верить в то, что уже в течение нескольких минут пытаюсь помочь подняться трупу. Но это было именно так. Надо было срочно звонить в милицию, вызвать экспертов и прочую братию, но у меня появилась уникальная возможность самой обследовать тело. Поэтому я, взяв женщину под мышки, потащила ее в сторону ворот. Она была достаточно тяжелая. Цветы выпали из ее рук и остались лежать на земле. Я дотащила тело до машины и погрузила на заднее сиденье. Тело уже начало окоченевать. Мне надо было торопиться. Закрыв дверцу машины, я вернулась за букетом цветов. Теперь самая малость имела огромное значение. Тем более букет.