. Ушедшим в отставку министром внутренних дел был Фалах ан-Накиб, суннит, который вместе со своим дядей Аднаном Табитом создал первую в постсаддамовском Ираке жандармерию, которую американцы использовали как полицейский спецназ и подразделение для охраны общественного порядка. Ан-Накиб не видел ничего хорошего в том, что иранская «пятая колонна» руководит силами национальной полиции Ирака. «Мы должны либо остановить их, либо отдать Ирак Ирану, – заявил он Джорджу Кейси-младшему[17]. – Только и всего»{172}.

На смену ан-Накибу пришел Байян аль-Джабр, функционер ВСИРИ, которого американцы считали не столь экстремистки настроенным, как его однопартийцы. Однако, чтобы он не смог в случае чего причинить серьезного вреда, они оставили командовать войсками, подчиненными Министерству внутренних дел, Табита{173}. Это не составило проблемы для Джабра, поскольку он мог принимать решения в обход Табита или просто использовать вместо подчиненных ему военных подразделений корпус «Бадр» и «Армию Махди». 15 декабря 2005 г., в тот день, когда сунниты пришли на избирательные участки, чтобы принять участие в первых для многих из них демократических выборах, полицейские подразделения, подчиняющиеся Западному Багдаду[18], патрулировали улицы, громко распевая шиитские песни{174}. Мундиры Министерства внутренних дел обеспечивали вседозволенность и безнаказанность активистам «эскадронов смерти», объединенным принадлежностью к одной религии.

Сборищем самых отпетых преступников считался находившийся под влиянием «Бадр» полицейский спецназ, более известный как «Волчья бригада». Неправительственная «Исламская организация по правам человека» выявила, что представители МВД оказались повинны в 20 случаях жестокого обращения с задержанными – шесть из которых закончились смертью, – причем большинство задержаний было произведено «Волчьей бригадой» в Мосуле. Согласно сообщению, отправленному в Госдепартамент из американского посольства в Багдаде, эта организация «описала обычно используемые полицией приемы, такие как применение электрошоковых устройств, подвешивание подозреваемых за запястья с заломленными за спину руками, избиение задержанных и содержание их в подвалах, заполненных человеческими испражнениями»{175}.

Под влияние шиитского экстремизма подпали и другие иракские правительственные институты: к примеру, Министерство здравоохранения, заместителем министра в котором был Хаким аль-Замили, агент «Армии Махди»{176}. Машины скорой помощи использовались не для транспортировки больных и раненых, а для перевозки оружия. Больницы превращались в места приведения в исполнение приговоров, вынесенных суннитам, что заставляло многих покидать Багдад в поисках медицинской помощи где-либо в другом месте{177}.

Премьер-министр Ирака Ибрахим аль-Джафари создал собственную разведслужбу – Министерство национальной безопасности. Его возглавил Ширван аль-Вали, человек, который передавал «Армии Махди» данные о перемещении американских войск и отдал под контроль людей ас-Садра бо́льшую часть иракской туристической индустрии – главным образом коммерческие авиаперевозки. Прямо под носом у американских чиновников и военных «Армия Махди» проделала в Багдаде то же, что «Хезболла» в Бейруте: захватила контроль над главным международным аэропортом и его вспомогательными службами. Она взяла в свои руки управление таможней, обеспечение безопасности авиаперелетов и даже клининговую компанию аэропорта; ее служащих боевики ас-Садра убили, чтобы создать вакансии для своих. «Армия Махди» ввозила из Ирана оружие, спрятанное в грузовых отсеках самолетов. Она также имела свободный доступ в терминалы прибытия и отправления международных рейсов, которыми пользовались сунниты, – неудивительно, что это привело к огромному количеству похищений людей и убийств