– Всё в порядке? – спросил он, поглаживая длинные волосы.

– Да. – Она бы ни за что не произнесла этих слов, глядя ему в глаза. – Я хотела сказать, что я… ты… всё было прекрасно, и я благодарна тебе за…

– Тс-с. Всё было чудесно. Нам обоим было хорошо. Не нужно больше ничего говорить.

Алисса нашла в себе силы поднять на него взгляд. В следующий миг их губы соприкоснулись. Они быстро оторвались друг от друга, будто зная: если страсть охватит их снова, они уже не смогут остановиться.

– Я принёс круассаны. – Он распахнул пакет, и их окутал волшебный запах слоёной выпечки с шоколадом. – Ты пьёшь чай или кофе?

Большинство американцев не задавались таким вопросом. Неважно, шла речь о завтраке, бранче или обеде, почтительные к гастрономическим традициям жители Америки останавливались на кофе. Более того, у многих из них дома не нашлось бы и пачки чая.

– Я люблю и то, и другое, – сказала она. – Но чаще, наверное, выбираю чай.

– Я тоже. – Маркус преподнёс ей початую упаковку индийского чёрного чая. – Что бы там ни говорил мой отец, в душе мы всё равно остались британцами. А у британцев, как известно, любовь к чаю – в крови.

Алисса, обняв себя руками, наблюдала, как он отмеривал чайными ложечками чай, высыпал его в пузатый чёрный чайничек и заливал горячей водой. Каждое движение сильных изящных рук было тщательно выверено. Простые бытовые действия в его исполнении перевоплощались в истинное искусство.

– Мой отец любил чай. А мама терпеть не могла. Американка до мозга костей, – хмыкнула она.

– Я читал, что средний американец выпивает до четырёх чашек кофе в день, – сообщил он. – Но реальность гораздо более пугающая. Некоторые из моих знакомых писателей пьют его литрами, и при том – вместо воды.

– Может быть, кофе помогает им обрести вдохновение?

– Вдохновение – нет. А вот недосып – да, – хмыкнул он.

– Ладно. Если мы устроим чайную вечеринку, то их не позовём, – решила Алисса.

Маркус удовлетворённо кивнул – словно идея с чайной вечеринкой пришлась ему по вкусу – и разлил чай по красивым узорчатым чашкам. Пока он делал тосты, Алисса разложила омлет по тарелкам.

– Очень вкусно, – обнаружил он с лёгким удивлением. – Если я попытаюсь приготовить нечто подобное, в доме начнётся пожар.

– Это обычный омлет. Ничего особенного, – неловко ответила она. – Просто яйца, молоко, сыр и ветчина. Ну, и немного перца. Я видела у тебя кучу специй, но сам ты, получается, не готовишь?

Ей не понравилась перемена в лице Маркуса. На несколько секунд серые глаза стали опустевшими. Он, было видно, растерялся, и первые секунды не знал, что ответить.

– Нет, – наконец выдавил он. – Здесь давно никто не готовил. Максимум, на который я способен – сварить пасту или разогреть готовую еду.

Ей стало очевидно, что у него нет желания разговаривать на эту тему. Женская интуиция подсказала: это было как-то связано с прошлыми отношениями. Вероятно, бывшая девушка – девушка с фотографии – когда-то готовила ему еду на этой самой кухне.

«Почему ему так больно об этом вспоминать? – думала Алисса и тактично помалкивала при этом. – Может, эта любовь ещё не отпустила его? Он по-прежнему что-то к ней чувствует к ней? Но он так нежен со мной… впрочем… может, он просто не хочет о ней вспоминать».

– Спасибо за завтрак, – поблагодарил Маркус и принялся убирать со стола.

Она растерянно хихикнула:

– Сейчас же вечер.

– Вечерний завтрак, – невозмутимо ответил он.

Алисса вглядывалась в вечерние сумерки. Улица пустовала: люди укрывались от непогоды в домах. Дождь не хлестал с прежней силой, а тихонько моросил по крышам. Только ветер выл заунывно, разнося по дорогам остатки мусора.