Блок был замечательным мистическим поэтом, и я уверена, что он запросто встречался с Музой. У Блока в стихотворении «К Музе» есть такие слова:

Есть в напевах твоих сокровенных
Роковая о гибели весть.
Есть проклятье заветов священных,
Поругание счастия есть.
И когда ты смеешься над верой,

(заметьте – она смеялась над верой! – IP.)

Над тобой загорается вдруг
Тот неяркий, пурпурово-серый
И когда-то мной виденный круг.
Зла, добра ли? Ты вся – не отсюда,
Мудрено про тебя говорят:
Для иных ты – и Муза, и чудо.
Для меня ты – мученье и ад.
Я хотел, чтоб мы были врагами,
Так за что ж подарила мне ты
Луг с цветами и твердь со звездами —
Всё проклятье своей красоты?

Видите, Блок говорит, что красота может быть и проклятьем. Наша с вами задача – вернуть красоте ее изначальный смысл. Или хотя бы постараться это сделать.

* * *

Считается, что художники, как и музыканты, и артисты, говорить не умеют. А я как раз очень люблю, когда говорят художники, потому что они говорят о конкретных вещах. Я как-то присутствовала на защите диплома в Суриковском институте. Дипломник показывает картину, искусствоведы начинают говорить высокие слова, дают исторические экскурсы… Потом встает художник и говорит: «Да просто надо усилить первый план!» И это было совершенно точно! Этого никогда не увидит никакой искусствовед… Художники действительно говорят большей частью коряво, с трудом, но уж если скажут, то в самую точку, потому что они мыслят образами.

Что такое язык образов? Это язык души, так душа разговаривает. Нам всем это знакомо. Вот мы смотрим на еле видимый зеленый туман, который вдруг начинает окутывать деревья ранней весной. Еще пасмурно и холодно, а у нас в душе какое-то ликование, мы еще даже не осознали, в чем дело, но этот зеленый туман почему-то трогает наше сердце. Сначала всегда говорит душа, и рисунок или картина дают важную информацию о состоянии души. Мне очень нравятся слова моего друга, доктора психологии Бориса Сергеевича Братуся: «Живопись относится к той донаучной психологии, предметом которой была душа вообще, во всем многообразии».

* * *

Еще одно соображение, прежде чем мы начнем говорить об изобразительном искусстве. Я хочу поспорить с замечательным стихотворением Николая Гумилева «Шестое чувство»:

Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.
Но что нам делать с розовой зарей
Под холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение летит неудержимо.
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо…
Так век за веком  –  скоро ли, Господь?  —
Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.

Красиво, правда? Но я не согласна с тем, что этот орган только предстоит еще родить человечеству. Я убеждена, что первое, что Господь вложил в нас, – именно этот орган, именно это шестое чувство, которым мы улавливаем «образ мира, в слове явленный»[4], как сказал Пастернак. Но, к сожалению, под так называемым культурным слоем, мусором и всем прочим это забылось. Давайте вместе разгребать культурный слой и извлекать это изначальное шестое чувство, прежде всего – в самих себе.


Глава 1

Что знали язычники о красоте Бога?

Праискусство

Наши древние предки знали, что такое красота. Вы наверняка видели фотографии наскальных рисунков в пещерах в разных концах земли. Чаще всего ученые трактуют их как магические заклинания об успешной охоте. Чтобы охота была удачной, рисуем мамонта, и, значит, мы уже его как бы добыли. Но есть такие фрески, которые помещены в темных углах пещеры да еще замурованы так, что никогда никто их увидеть не мог, кроме того, кто их изобразил. А нарисованы они изумительно, несмотря на то что художник, как говорится, «академиев не кончал», он просто был гений… У него явно была совсем другая цель! Какая?