Приверженцы философии постмодернизма уверены, что важно создать равные условия для всех, они ценят инклюзивность и одинаково охотно принимают всё – как высокую, так и низкую культуру – и особенно случайность, уродство, дисгармонию и китч. Тому, что видится им как ограничивающий, пуританский рационализм модернизма, они предпочитают свободу и неупорядоченность иррациональности. Судя по всему, постмодернисты считают модернизм гораздо более однородным и гораздо менее хаотичным и всеядным, чем он есть на самом деле. И стремятся если не разнести его в пух и прах, то хотя бы нарушить эту цельность.

Многие постмодернисты полагают, что зритель-участник столь же важен, как и художник, если не более, и что намерения художника лишены смысла. Эта антиформалистская, антиэстетическая позиция привела к созданию таких движений, как процесс-арт, представители которого ценят непостоянство и бренность (их произведением может быть, например, сноп сена, оставленный под открытым небом, во власти стихии); или концептуальное искусство, в котором идея или концепция ценится больше, чем законченное произведение искусства, подчас вообще не находящее материального воплощения. Иногда в концептуальном искусстве сами зрители должны создать или попросту вообразить – увидеть внутренним взором – нематериальное «произведение» или художественное «действие».

Среди постмодернистов, как и среди модернистов, есть представители множества художественных подходов. Постмодернисты ценят иронию, концептуализм и деконструкцию. Они обращаются и к апроприации – одалживают, а иногда даже крадут и заново используют произведения других художников. Так, художник-апроприатор Ричард Принс, фотографируя и изменяя винтажные рекламы сигарет, приспособил образ Ковбоя Мальборо к своим целям. А Кристиан Марклей в 2010 году смонтировал тысячи фрагментов фильмов и телевизионных сюжетов в непрерывное двадцатичетырехчасовое видео «Часы». Постмодернисты также берут на вооружение ностальгию по академическому искусству, против которого изначально выступали модернисты. В постмодернизме то, что когда-то считалось «плохим» или безвкусным, считается «хорошим» – хотя бы уже потому, что это идет вразрез с модернистскими представлениями о «хорошем» и «плохом». Важно заметить, что постмодернизм, который сместил модернизм в 1980-х и 1990-х годах, сейчас является господствующей идеологией в галереях и музеях, на факультетах истории искусства и в художественных школах.

Постмодернизм – как и многие представители и произведения новейшего искусства – ставит протест во главу угла. Действительно, часто нам говорят, что одна из главных функций новейшего искусства – бросить нам вызов, призвать нас к радикальности. За прошедшие двести лет искусство часто было прогрессивным, спорным и провокационным, а рождение модернизма совпало с началом индустриальной революции и кровавыми революциями в США и Франции. Умышленно или неумышленно, но нередко модернистские художественные инновации были радикальными. Если человек раньше не видел ничего, кроме предметной скульптуры из бронзы и мрамора, то абстрактный кинетический мобиль Колдера однозначно вызовет у него сильные чувства. А иногда художникам, которых игнорировал истеблишмент, приходилось использовать революционные тактики просто для того, чтобы их услышали. Однако зачастую понятия инновации и революции ошибочно принимали за лозунги современного и новейшего искусства, их raison d’être. Поскольку некоторые наиболее значительные произведения современного искусства шокировали своей новизной, сейчас считается, что цель любого искусства состоит в том, чтобы нарушить статус-кво.