- Матушка Евдора, не к добру это, - покачала головой одна ведьма молодая.

- Не сладить нам с ней, - поддакнула ей другая, совсем сухонькая старушонка.

- Это неслыханно! Сам магистр Матфий этих фантомов создавал, и они нам не один год служили, а тут такое! – всплеснула руками ведьма статная в летах.

- Цыц, сороки, - тихо проговорила Евдора. – Девочка сама напугана, а вы развели базар.

- И что мы с ней делать-то будем? – подала голос ещё одна ведьма.

- Весения прошла проверку, ведьма в ней сильна, - спокойно изрекла матушка Евдора. – Кто-нибудь хочет взять её в послушницы?

- Да как же её взять-то? Какая сила? – вопросила старушонка дряхлая.

- Я к себе не возьму, боевых качеств она не проявила, - заявила одна из ведьм, грозная такая, со шрамом на щеке.

- И к целительству у неё предрасположенности нет, - покачала головой другая, худенькая и бледная тётка годов сорока.

- Силы земные она не призывала, не моя послушница, - ещё одна ведьма.

- И воздушных сил я в ней не вижу, - высказалась следующая.

Дальше они снова заговорили все разом. И вся их болтовня к одному сводилась – нет у меня ни воздушной силы, ни огненной, ни ментальной (кто бы ведал, что это такое?), ни созидательной (тоже зверь неведомый), ни временной, ни светлой, ни тёмной, и вообще никакой.

- Таринья, тебе слово, - перебила гомон Евдора.

- Уж не знаю, что это была за сила, да только не щит это был. Не защитница она, - сложив руки за спиной покачала головой пожилая ведьма с жуткими светло-серыми, почти белыми глазами.

- Ясно. Идите, завтрак скоро закончится, не будем лишний раз пугать послушниц отклонением от графика, - махнула рукой матушка Евдора.

И ведьмы потянулись к двери, возле которой я и жалась к стенке. Все такие осерчалые, брови насупили, на меня с укоризной поглядывают. Длинными подолами чёрных платьев пол подмели и вымелись вон. А я осталась, неприкаянная, никому не угодившая и ни к чему не пригодная.

- Подойди, Весения, - позвала меня матушка Евдора.

Я несмело подступила к ней, опустила голову и приготовилась к отповеди. Видно же, что не то сотворила, ругать сейчас будут.

- Успокойся, не буду я тебя ругать, девочка. Я поговорить с тобой хочу, - похлопала меня по плечу старушка.

Я зыркнула на неё исподлобья, но злобы в глазах не приметила. Успокоилась чуть и поглядела уже смелее.

- Присаживайся, Весения, - указала на стул возле длинного стола Евдора.

А как я села, так устроилась рядом и испросила:

- Можно называть тебя Веся?

- Можно, - улыбнулась я чуть. – Меня мама так кличет.

- Так вот, Веся, а расскажи мне, как впервые твоя сила проявилась, - попросила матушка Евдора.

Я призадумалась, потеребила косу и заулыбалась.

- Не бойся, рассказывай, - поторопила меня бабушка.

- В общем так, дело было по весне, мне как раз одиннадцатый год только пошёл, - начала я. – Бык наш тягловый, Дудонька, на пашне ногу подломил и батюшка его забить удумал. А я больно Дудоню любила, он, знаете какой ласковый был, с рук ел, а глазищи такие большие, чёрные, как ночка безлунная. Принялась я просить лекаря позвать, да кто ж меня малую послушает. Забили Дудоньку, прямо на дворе, пред кухонным оконцем. Матушка воду грела и проглядела меня, а я всё видала. Выбежала на двор, на батюшку бросилась, кричать начала да руками махать. Потом к Дудоне кинулась, припала на тёплый ещё бок и заревела. А Дудоня возьми и растворись, как туман поутру. Батюшка сперва растерялся, а потом осерчал больно, мерзостью окрестил и в дом погнал. Три дня не выпускал меня из дому и корил за то, что кровь поганую переняла. Я тогда ещё не знала, о чём он. Это потом уже мне порассказали, что прабабка у меня ведьмой была.