Длина платья была до середины икр, а ноги были одеты в белые прозрачные носочки с голубенькой каемкой и обуты в легкие голубенькие туфельки на тонком каблучке-шпильке. Позже она призналась мне, что обычно она ходит или в голубеньком, или в чисто белом платье и в обуви на низком каблуке, но сегодня, в честь нашей встречи, выбрала именно это, как ей кажется, более земное.

На мой вопрос, откуда она берет свою одежду, она ответила, что, мол, «сама так придумала», а вообще-то у них, как и у нас на Земле, также есть много модельеров и художников, которые могут помочь придумать и подобрать все, что ты только пожелаешь из одежды. Но только, в отличии от нас, людей, у них мода не является предметом вожделения и каждый своим воображением может материализовать абсолютно все, что только пожелает.

Ее веселые глаза были все такие же: карие, глубокие-глубокие, умные и пристально смотрящие прямо вглубь моей Души. Только теперь в них просто сияла, светилась Любовь. Я практически уже забыл, когда она была при своей Жизни такой вот веселой и жизнерадостной, хотя красивой она была для меня всегда.

Уже из самого начала нашего разговора я понял, что она помнила практически всех из людей, с кем она при Жизни общалась в нашем поселке Марьинка и живо интересовалась всеми: «Как там тетя Зина Бугаева? Приходит ли к нам (она имела ввиду наш земной семейный дом) Надежда Ивановна? А как здоровье Пал Федотыча Гречко?..» Мама называла также имена и фамилии многих из тех, кто уже после ее Перехода, так же как и она, «вернулся обратно» и кого она встречала «там» после Смерти. Кого-то из них я хорошо знал, а кого-то нет. Но разговаривала она со мной, – так и сказала, махнув рукой: «по привычке», – на нашем родном донецком диалекте, где половина слов русских, а половина – украинских.

Хотя по-настоящему назвать наше общение «беседой», в привычном для нас, людей, представлении, было бы ошибкой, потому что практически все ее слова и Мысли я узнавал еще до того, как они «произносились» при помощи рта, да и сам голос, преобразуясь в соответствии с музыкальной нотой данного уровня Наружной Сферы Астрала, по своему звучанию, скорее, больше напоминал какие-то мелодичные музыкальные звуки, чем просто отдельные слова и предложения. Но в целом все наше общение воспринималось каждым из нас, как эмоциональный и непрерывный «разговор» на нашем родном полуукраинском языке.

В их Мире все, вновьприбывшие с Земли люди, поначалу сообщаются между собой и с остальными обитателями сообщества примерно так же, как это делаем и мы на Земле, то есть ЯКОБЫ разговаривая губами. Хотя, насколько я понял, рот здесь совершенно ни при чем: просто привычка выражать свои Мысли при помощи звуков у только что умершего человека подсознательно завязана на активизации воображения и генерировании Мыслеобразов или телепатем в окружающее Пространство.

Учитывая исключительные в этом плане возможности Астрала, общение между людьми в том виде, как мы это себе привыкли представлять, для обитателей Тонких Миров является чем-то, вроде анахронизма. Поэтому, по мере привыкания к условиям и возможностям Тонкого Мира, все умершие начинают сообщаться при помощи посылки друг другу мощных проекций Мысли, – это и удобнее, и практичнее, так как совершенно не обязательно видеть того, с кем хочешь пообщаться, а достаточно передавать ему на расстоянии свои Мыслеформы.

Мама сказала, что вновь прибывший не может сначала никого понять, до тех пор, пока тот, к кому он обращается, не заговорит с ним при помощи слов. До тех пор, пока он сам не овладеет искусством волевого манипулирования собственными Мыслями, он не сможет читать или воспринимать лишь по собственному своему желанию Мысли других людей.