Мудрый правитель живет в единстве с миром. Он видит самое начало, первые ростки и следует принципу: добывать трудное из легкого, создать великое из незначительного. Тогда внешнее приводится к гармонии с внутренним, а внутреннее приводится к гармонии с внешним.

«Трудные проблемы мира следует решать, пока они легки; великие проблемы мира следует решать, пока они малы, поэтому мудрец, никогда не имея дела с великими проблемами, достигает величия. Глупый не понимает сути дела даже когда оно уже выполнено, умный же постигает суть дела еще до того, как появятся его первые признаки»18.

Нужно уметь вовремя и незаметно вмешаться: «Легко придерживаться безопасного, легко замыслить еще не возникшее, легко разъединять непрочное, легко рассеивать мельчайшее. Начинают заниматься тем, что еще не возникло, наводить порядок там, где он еще не нарушается»19.

Уметь в любое время незаметно вмешаться является тяжелой ношей, ибо равнозначно сбережению связи с постоянной основой вещей и всем преходящим. Поэтому так далеко от беспечности упорядочивающее недеяние: малые, хорошо направленные действия могут стать причиной значительного и устойчивого улучшения, если сила была приложена в правильном месте – «принцип рычага».

«Здесь происходит тоже самое, что и с чахоткой: врачи говорят, что вначале эту болезнь трудно распознать, но легко излечить; если же она запущена, то ее легко распознать, но излечить трудно. Так же и в делах государства: если своевременно обнаружить зарождающийся недуг, что дано лишь мудрым правителям, то избавиться от него не трудно, но если он запущен так, что всякому виден, то никакое снадобье уже не помогает»20.

Символизм в принятии решений. То, что наблюдает правитель, чтобы выяснить направление движения сил, называется символом. Под символом понимается реальное основание мира явлений, источник истинного знания о сущем. М. Эйген и Р. Винклер отмечают: «Масштаб воспроизводимой упорядоченности, то есть емкость накопителя информации, ограничивается узнаваемостью символов»21.

Связующая функция символа раскрывается при анализе его этимологии: буквально слово «символ» означает «соединять». Антонимом символа является диавол, «разрывающий связь»22. Cymbolon у пифагорейцев означает способ объединения двух половинок вещи23.

В истоках философского мышления встречается термин «символ» тогда, когда понятие сталкивается с трансцендентным. Как философский метод, символ впервые используется Платоном, который исследует проблему о самой возможности адекватной формы абсолютного.

В Средние века начинается секуляризация символа, превращение его в элемент культуры, в основном, в вид эмблемы. В Новое время интерес к символу активизируется, причем символ рассматривается уже как средство иносказания и геральдики.

Следующий этап в развития идеи символа связан с И. Кантом, который в «Критике способности суждения» придает символу статус способа духовного освоения реальности.

Эволюция содержания понятия «символ» – с Античности до настоящего времени – воспроизводит общий эволюционный процесс развития человечества и сводится к секуляризации символа, то есть разрыву – в сознании людей – связи естественных сил с традиционным образом жизни, а затем наполнение семантики слова «символ» новым содержанием, противоположным традиционному подходу. Это привело к возникновению полемики вокруг данного термина в рамках двух главных тенденций в символизме – объективный и субъективный символизм.

В объективном символизме символы онтологичны, они сами реальны и приводят людей к еще более высоким истинным реальностям: a realibus ad realiora