***

– Ты была когда-нибудь в мастерской художника? – спросил Макс, позвонив, по своему обыкновению, после нескольких дней молчания.

Нина так и не решила, как реагировать на его исчезновения. И непонятно, что именно она должна спросить?

Куда ты пропадаешь всякий раз?– Он не должен отчитываться перед ней. Захотел – пропал, захотел – появился.

Почему ты так редко звонишь? – Да ни за что! Лучше умереть, чем признаться в своей заинтересованности.

А раз непонятно, что спросить, значит и не нужно затевать никаких допросов.

Макс пригласил Нину в гости к своему другу Артему. Тот снимал небольшую двухэтажную виллу в районе Дейвице, надо сказать, весьма респектабельном, девушка уже ориентировалась в этих вопросах.

Максим рассказывал, что с другом он знаком со студенческой скамьи, соответственно, тот тоже художник.

– Свободный, как и ты? – спросила Нина.

– Скорее, несвободный, – усмехнулся Макс, – у него слишком много забот, кроме того, он привязан к своему дому, мастерской, у него куча обязательств. Все это, знаешь ли, очень ограничивает свободу.

– Жена, дети? – по-своему поняла Нина определение «привязан к дому».

– Если бы у него еще были жена и дети, он точно спятил бы…

Нина не стала настаивать на подробностях, сейчас она сама все увидит.

К ним вышел человек, с точки зрения Нины, совершенно не похожий на художника. Обыкновенный. Слишком обыкновенный. Художников она повидала немало: в сезон на побережье всегда дислоцировалась целая армия живописцев, предлагающих кроме морских пейзажей, котяток, лошадей, щенков, сексапильных красоток и еще бог знает чего, быстрые портреты и шаржи. Обычно это были молодые ребята, загорелые до черноты, слегка небритые, слегка нетрезвые, слегка помятые, в общем колоритные. А этот – ничего особенного.

Он представился, Нина улыбнулась в ответ, назвав себя.

– Млада пани интересуется искусством? – спросил Артем.

Нина пожала плечами, об искусстве вообще не было речи, ее просто пригласили посмотреть на мастерскую художника.

– Млада пани просто любопытствует, – ответил за нее Макс, – думаю, не каждый может похвастаться знакомством с живым гением.

– Заткнись, – невежливо отмахнулся Артем, – не слушай его, милая, он, как всегда, преувеличивает. Подьте дал, просим (проходите, пожалуйста), – пригласил он.

Нина насторожила уши: гений? Кто гений? Однако шутливый тон, с которым были произнесены эти слова, скорее давал понять, что сказанное – всего лишь шутка.

Они вошли в прекрасно освещенную большую комнату с высокими потолками и огромными окнами. Приятные впечатления на этом заканчивались. В помещении царил такой беспорядок, что было решительно непонятно, как вообще можно сюда кого-то приглашать в гости. Чистюля Ирка точно бы хлопнулась в обморок, окажись она в этой, с позволения сказать, мастерской.

На самом видном месте помещалась внушительных размеров фотография, с изображением … писсуара, с намалеванным на его боку черной краской то ли годом, то ли номером.

– А это тут зачем, – ткнула пальчиком в сомнительное украшение Нина.

– О! – благоговейно воскликнул Артем, – это моя святыня и образец для подражания!

Нина недоуменно молчала. Наверное, все-таки, правда, что все гении безумны.

– Ну что ты выпендриваешься, – вмешался Макс, – объясни девушке, ты же у нас выдающийся концептуалист.

– Я лучше принесу пиво, – устранился гений.

Макс рассказал, что на фотографии – одна из самых знаменитых концептуальных композиций, которая называется «Фонтан».

– Она не должна выглядеть, как предмет искусства, не должна вызывать эмоций, она поясняет сама себя и создана для умозрительных заключений и интеллектуального восприятия, – коротко объяснил он.