– Мы пройдем пешком, – он за руку вытащил Алиону из лифта.

 Когда они уже шли по лестнице, она спросила:

– И что же, теперь мы будем ходить пешком каждый раз?

– Нет, но прежде, чем повторим этот аттракцион, я хотел бы поставить себе новое сердце. Это, кажется, больше негодно.

 Алиона была поражена красотой своего номера. Ей понравились спокойные песочные и шоколадные оттенки, царившие в убранстве всех комнат, и она пришла в неописуемый восторг от ванной, которая пряталась за небольшой дверью в спальне. Медово-бежевые мраморные стены этого просторного помещения были настолько гладкими, что в них можно было увидеть собственное отражение.

Разумеется, восхищал вид из зачарованного окна: ярко-голубое море блестело на солнце, где-то далеко внизу манил горячий песок безлюдного пляжа.

 Получив свои сумки, Алиона развесила одежду по шкафам, переоделась в легкое серое платье, чуть больше подходившее местному климату, расчесала чудесные черные волосы и призадумалась, что же делать дальше. Ответ нашелся сам собой – в дверь постучали. На пороге стоял Гроус.

– Время бранча, – коротко сообщил он.

 С опаской они подошли к лифту. С явным нежеланием вошли в него. Но на этот раз лифтер довез их до первого этажа совершенно обыкновенным образом.

Они пересекли холл и спустилась по широкой лестнице в просторный ресторан.

– Выпрями спину, – велел Гроус, когда они уже были за столом.

 Лениво накалывая на вилку листья салата, Алиона послушно распрямила плечи.

– Ешь аккуратнее, – не отставал он, и она промокнула губы салфеткой.

– Почему не ешь морковь?

Алиона медленно подняла взгляд от тарелки: ну уж нет, съесть вареную морковку он ее не заставит! Родители не смогли, три гувернантки не смогли, и он не сможет.

– Потому что никогда ее не ем, папа, – тон Алионы был достаточно многозначительным, чтобы он понял: во избежание некрасивых сцен со рвотой на белоснежные накрахмаленные скатерти ресторана, лучше отказаться от мыслей о моркови.

 Тогда Гроус переключил свое якобы отцовское внимание на другое:

– Сегодня вечером мы идем на ужин к тете Агате. Там тебе предстоит познакомиться со множеством людей.

Она кивнула.

– Сейчас же я намерен заняться делами в своем номере.

– О, тогда можно я пойду погулять? – воодушевленно спросила Алиона.

– Нет, это исключено.

 Она удивленно подняла брови.

– Почему?

– Потому что ты не отправишься гулять по улицам этого города в одиночестве, – строго ответил Гроус.

– Но папа! – возмущенно воскликнула Алиона, прекрасно понимая, что Гроус играл на публику, и стараясь соответствовать. – Я не хочу страдать из-за того, что ты решил просидеть весь день взаперти. Возможно, это мой последний визит в Думтаун в жизни, я хочу посмотреть как можно больше всего…

– Я сказал – нет. И это больше не обсуждается.

– Я не маленькая, ты не можешь мне указывать, – как легко оказалось в гневе вести себя как капризная особа.

Ее истинные чувства смешались с теми, что она пыталась изобразить. Они не договаривались с Гроусом ни о чем подобном, но она помнила личные дела, помнила легенду и понимала, что ее напарник выбрал роль сурового родителя. Ей же оставалось вживаться в образ Лион Кальери.

– Я твой отец! – с жаром произнес Гроус.

– Ты тиран!

– Прекрати этот концерт, смею тебе напомнить, мы не одни, – прошипел он.

 Алиона огляделась: многие из тех, кто сидел за соседними столиками, отчетливо слышали их разговор. Одни загадочно улыбались, другие качали головами, явно не одобряя поведение непослушной барышни, третьи с упреком смотрели на злыдню Гроуса.

Неплохая разминка перед ответственным вечером.

– Я пойду гулять, и точка, – тихо и спокойно ответила Алиона и гордо подняла подбородок.