Алиона посмотрела на свои руки, пытаясь сосредоточиться. Глубоко вздохнув, она медленно подняла взгляд и заглянула собеседнику в глаза. Тот тут же недовольно цокнул языком и отвернулся. Алиона, словно извиняясь, пожала плечами.

– Мы еще не знакомы, а вы уже хотите убить меня за что-то? – язвительно уточнил Гроус.

– Проблема в том, что мы все же знакомы, так что желание объяснимо, – пробормотала она, опуская взгляд.

 Выдохнув, Алиона сосредоточилась, постаралась изобразить заинтересованность и посмотрела на Гроуса.

Несколько секунд она внимательно глядела на него, но, наконец, он закатил глаза, и она разочарованно фыркнула.

– У меня что-то на лице? – с наигранной вежливостью поинтересовался он.

– Да, жутко раздражающее выражение, – сердито отозвалась она, а затем жалобно добавила: –  Я стараюсь!

 Алиона чувствовала себя глупо, ужасно глупо. У нее не получалось изобразить заинтересованный взгляд. Чего ради он вообще взял ее на это дело, нашел бы кого-нибудь более способного!

Гроус придвинулся чуть ближе, сел на пятки, его колено уткнулось в ее. Опершись на руку, он чуть склонился к Алионе, и эта близость была более чем смущающей.

– Смотрите, – приказал он, и она послушно уставилась в его глаза.

 Сначала ей было смешно – что, как она сама рассудила, было защитной реакцией на неловкость. Но постепенно уголки губ опустились, а щеки вновь стали горячими и, она была уверена, красными, как флаг Фентерры. Она не могла понять, что такого было во взгляде стальных глаз, отчего в них безо всяких слов читались откровенные желания.

– Вы используете какую-то магию? – прошептала она, не отводя взгляд.

– Эта магия называется “обольщение”, и она вам доступна, – так же тихо отозвался он. – Вот только… сделайте другое лицо.

– Прошу прощения? – опешила Алиона.

Гроус чуть нахмурился и неопределенно взмахнул рукой в ее сторону:

– Оно слишком… невинное. Ливингстон не должен думать о том, чтобы накормить вас мороженым, хотелось бы, чтобы вы рождали в нем другие мысли и желания.

Слова отдались резкой болью в груди.

– Я взяла с собой только одно лицо, – Алиона принялась разглаживать складки на платье, стараясь во что бы то ни стало сохранить ровный тон. – Придется как-то работать с тем, что есть.

Затем она в очередной раз устремила взор на собственные пальцы. Она слишком старалась, вот в чем было дело. Притворство никогда не было ее сильной стороной. Следовало расслабиться и подумать о чем-то волнующем.

Она сидела совершенно одна в компании мужчины, которого почти не знала. Мужчины, который был старше ее на десять лет и большую часть жизни считал лишь неприметной девчонкой, дочерью давнего знакомого. А теперь обучал, как соблазнять. Разве это само по себе не волнительно? Вот только этот мужчина выглядел так, будто способен на убийство от скуки. Если бы он был чуточку более… приятным, милым, обаятельным! Он и в Фентерре не особенно старался нравиться: отец и братья вечно обсуждали его поведение, высказывания, споры на встречах.

Ну как тут расслабиться?

Алиона вздохнула. К счастью, Гроус терпеливо ждал.

На самом деле, если не считать злодейского лица, его можно было назвать привлекательным… ну или по крайней мере, интересным. Необычным уж точно. Это был такой тип внешности, на грани между уродством и неземной красотой. Когда кажется: если бы что-то хотя бы немного было иначе, он стал бы ужасно отталкивающим. Но именно в том, как были расположены его глаза, как четко были очерчены губы, и даже в этих глубоких складках у рта таилась какая-то сила, вызывающая желание смотреть снова и снова.