Такое «двойное видение», в котором мы «видим» поток «новой» жизни, текущей рядом со старой, не уничтожая ее, Данте описал в знаменитом сонете о Примавере. Поэт видит двух девушек – Джованну (монну Ванну), по прозвищу Примавера[67], и Беатриче (монну Биче); но одновременно с этим он видит их как Иоанна Предтечу (того, кто идет первым, чтобы приготовить путь Господу) и Того, Кто идет следом, Того, чье имя – Любовь. Данте отождествляет Беатриче с Христом – но фигура Христа не вытесняет, не заменяет человеческую реальность Беатриче; Беатриче остается самой собой, а не превращается в аватар трансцендентальной идеи красоты и любви, являющей себя в той или иной земной женщине[68]:

Любовь к Беатриче – любовь к конкретной женщине, а не к абстрактной прекрасной Даме – освобождает Данте от кавалькантианской сосредоточенности на себе, на собственной смертности и в итоге «взрывает» его субъективность изнутри; он становится провидцем, способным увидеть в обыденной, земной реальности – «новую жизнь», он оказывается способен не только спуститься в ад и подняться в рай, но и вернуться оттуда к земной жизни; и, наконец, он становится поэтом, способным нам обо всем этом рассказать. Та же схема обнаруживается в феноменологической работе, какой ее видел Гуссерль: перестать быть просто человеком, перестать быть всего лишь самим собой, в духовном усилии достичь трансцендентальной жизни, не теряя жизни естественной, увидеть естественную жизнь как одну из форм жизни трансцендентальной, и, наконец, рассказать об этой дивной новой жизни другим, чтобы они тоже смогли примкнуть к сообществу феноменологов.

Выйти из мира и вернуться к миру; пережить глубокое духовное преобразование, перестать быть собой, чтобы стать самим собой в полном смысле слова – вот под каким углом мы хотим взглянуть на искусство феноменологии.

Эта книга не появилась бы на свет без помощи моих друзей и коллег. На протяжении последних лет самыми важными для меня собеседниками были Г.И. Чернавин и Е.А. Шестова: им я обязана многими идеями, которые нашли воплощение в этой книге, и им в первую очередь я хотела бы выразить самую горячую благодарность. Благодаря С.А. Шолоховой я заинтересовалась философией Анри Мальдине, а беседы с А. Коро помогли мне в осмыслении русского формализма.

Я искренне признательна М.А. Белоусову, Н. де Варрену, Ж.-К. Годдару, С.А. Коначевой, А.Б. Ковельману, И.С. Куриловичу, Дж. П. Мануссакису, В.И. Молчанову, К.Романо, Дж. Паттисону, К.Б. Сигову и особенно А.Ф. Филиппову и М.Б. Ямпольскому за проницательную критику и внимание к моей работе.

Я благодарна М.С. Гринбергу и Е.А. Шестовой за литературную редактуру отдельных глав; моя особая признательность – редактору всей книги В.В. Земсковой. Разумеется, за все недостатки и неточности несу ответственность я одна.