Но и хорошее имеет свойство заканчиваться. После «золотого века» почти во всех странах рост ВВП резко снизился. В течение примерно 15 лет в мире в целом наблюдался экономический рост, едва превышавший тот, который существовал в период с 1870 по 1913 г. Причины столь резкого изменения остаются дискуссионными, но кажется очевидным, что важную роль сыграли в этом процессе резкие скачки цен на нефть в 1973/74 годах и повторно в 1979/80 годах. Наряду с этим произошел раскол в международной валютной системе, когда был сломан режим фиксированного обменного курса, основанный на долларе, и началась инфляция.

После периода особо высокой инфляции в 1970-х гг. центральные банки и правительства многих стран проводили политику, направленную на ее сдерживание, в том числе на снижение заоблачных процентных ставок. В конце концов им удалось прекратить рост инфляции, но платой за это стал очень высокий уровень безработицы. Именно тогда вошел в широкое употребление термин «стагфляция»[43]. Повсюду распространились весьма пессимистичные прогнозы на экономические перспективы.

Впоследствии экономический рост снова ускорился, сначала в развитых странах, а позднее – за счет ускоренного роста на развивающихся рынках. В период с 2001 по 2007 г. глобальный рост в среднем составлял почти 4 %, что было не так хорошо, как во времена «золотого века», но все же намного лучше, чем в последние 30 лет XX столетия. Казалось, хорошие времена вернулись, но фактически усредненные глобальные показатели ввели многих в заблуждение. За исключением чрезвычайно высоких темпов роста на развивающихся рынках во главе с Китаем в большинстве стран Запада темпы роста имели тенденцию к снижению.

Быстрые темпы роста на развивающихся рынках были вызваны не новыми технологическими прорывами. Стремительный успех новых игроков на экономической арене произошел в основном из-за огромного разрыва между уровнем ВВП на душу населения на развивающихся рынках и соответствующими показателями на Западе. Это открыло возможности для «догоняющего» роста. Все, что требовалось сделать странам с формирующимся рынком, – это перенять технологии, уже используемые в развитых странах, и – вуаля! – за этим следует грандиозный бум. Я говорю «все, что требовалось сделать», рискуя преуменьшить масштаб преобразований, которые были необходимы этим странам для сокращения разрыва с Западом. В реальности это повлекло за собой драматические социальные и политические изменения, включая фактический отказ от коммунизма в Китае.

Однако по мере приближения развивающихся рынков к уровню лидирующих стран темпы развития, которые стали возможными только в процессе догоняющего роста, начали снижаться. Более того, резкий скачок производства и уровня жизни в результате включения этих стран в международную торговлю был для них лишь разовым приобретением, хотя его положительные последствия прослеживаются и сегодня.

Примечательно, что, несмотря на положительное влияние компьютеризации и развития интернета, источники этого огромного всплеска роста на развивающихся рынках, поддерживающего, в свою очередь, неплохие темпы общемирового развития и выведшего из бедности сотни миллионов людей, были, по существу, коммерческими и политическими, а не технологическими.

А потом произошла череда событий, заново потрясших мир[44]. Как выяснилось, их причины также не были технологическими. Корни глобального финансового кризиса 2007–2009 гг. и последовавшей за ним Великой рецессии лежали в мире финансов, а не технологий. И несмотря на участие в описываемых событиях так называемых «финансовых технологий», главные причины GFC заключались в некоторых слабостях человеческой природы, социальных институтов и государственной политики