В гардеробной комнате по обе стороны в два яруса на тремпелях и вразброс плотно мужская одежда, обувь, галстуки, ремни. Для небольшого багажа невесты места не нашлось.

– Свободно только на потолке… грустно обронила Тина.

К удивлению, её слова Шимон принял, как команду к действию. Взобравшись на складную лестницу, он принялся деловито сверлить в потолке отверстия под крючки, без малейшего внимания на строительную пыль, густо покрывающую его самого и весь гардероб. С трудом Тина убедила жениха отключить электродрель и спуститься с лестницы. Поехали в магазин, купили десяток пластиковых передвижных ящиков, куда Тина сложила несезонную одежду Шимона, насчитав около четырёхсот сорочек и более сотни брюк, большая часть которых требовала утилизации.

Утром пришла домработница Эстер, убиравшая раз в неделю у Фокштэйнов. Сорокалетняя израильтянка марокканского происхождения высокая и длинноногая, как арабский скакун, окинув хозяев хмурым взглядом, пробормотала «шалом» и приступила к работе. Управлялась она быстро и умело. Тина деликатно спросила об окнах, коричневых от грязи, в ответ домработница нетерпеливо показала на часы. За пять часов, оплачиваемых Шимоном, моторная Эстер едва успевала вымыть полы на двух этажах, навести порядок в кухне и выгладить бельё. Тратиться на генеральную уборку хозяин не считал нужным.

Ежедневно Шимон устраивал прогулки по городу с попутными смотринами русской невесты знакомыми и малознакомыми людьми в офисах, магазинах, на улице. Как-то заехали к Ури, специалисту по компьютерам в скромный загородный дом. Похоже, хозяева никого не ждали, с незваными гостями неохотно пообщались за чашкой кофе. Побывали у экономического эксперта по бизнесу, его офис занимал пол-этажа Тель-авивского небоскрёба. После томительного ожидания в коридоре вышла супружеская пара экспертов. Необъятных размеров типичные жертвы гамбургеров смотрели на русскую невесту Шимона, как на обезьянку в зоопарке. Тина замолвила о работе по специальности, показала университетский диплом. Напомнив об обязательном владении иврита и израильском подтверждении образования, эксперты равнодушно распрощались.

В один из вечеров поехали в гости к школьному товарищу Шимона. Интеллигентные Цвика и Мишель жили в долгом счастливом браке, имели взрослых детей. Они радушно приняли гостей в богатой квартире элитного района Тель-Авива. Мишель оговорилась, что у них принято общаться семьями, поэтому общие знакомые из своего круга Шимона исключили, сбившись со счёта его женщин. По дороге домой Шимон злопыхал – Цвика, хоть и его ровесник, выглядит стариком, Мишель – подлая сплетница, а их квартира – музей, слишком чистый, потому не пригодный для жилья.

Перед началом нового квартала Шимон взялся собирать оплату за аренду домов Фокштэйнов. Припарковавшись у частной клиники в центре города, он театрально шутил с врачами, их помощницами, попутно знакомил с русской невестой. Сложив пачки денег в кейс, небрежно забросил в багажник автомобиля, дома оставил на полу у входной двери. Несколько дней подряд шли съёмщики квартир, деньги складывались в кейс, там же лежащий. Тину это удивляло, ведь, расплачиваясь за чай или кофе в публичных местах, Шимон прятал кошелёк под стол и оттуда пугливо доставал мелкие денежные купюры.

Хождения и поездки по незнакомым людям Тине надоели, появилось чувство «слона на верёвочке». Показуха её смущала, утомляла и раздражала, ведь она всегда считала, что союз между мужчиной и женщиной дело только двоих.

Преддверье Нового Года замечалось только по праздничной программе российских телеканалов, радостно Тиной обнаруженных. делать главную работу: с обеих этажей заложить грязное в стирку, перегладить высушенное Шимон объяснил, что в его стране новый год «Рош ха шана» в сентябре, европейская дата не признаётся, но ради русской невесты они немного отметят. В винном шкафу среди сотни бутылок с разными наклейками выбрать напиток не удалось. Давно откупоренные виски, шнапс, водка потеряли крепость, вино превратилось в уксус, ликер покрылся плесенью, похожей на серых лягушек. Выручило «Советское» шампанское, привезенное невестой. Спешно проглотив пенящийся напиток, Шимон откашлялся, зевнул и пошлёпал спать. Уставившись в телеэкран, Тина едва сдерживала слёзы.