– Хорошо. Сколько вы за нее хотите?

Я не могу слушать дальше.

Еле заставляю себя собраться и побежать со всех ног.

Надо найти Тимура и все ему рассказать. Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем. Решим, как мне выпутаться из этой паутины…

Но сначала мне нужно на воздух. Голова кружится. Не могу поверить, что это происходит со мной…

Сглатываю и заставляю себя вернуться в реальность. Нервничаю.

Прикосновения Глеба обжигают. Хочу отстраниться. Выбросить этот чертов букет и просто умыться. Смыть с себя его отпечатки, тяжелый запах духов, который кроме тошноты ничего другого не вызывает.

Наверное, будь я чуточку смелее, то так и поступила бы. Наверное…

Но вместо этого я позволяю мужу себя обнимать, подставляю щеку для очередного поцелуя и даже умудряюсь отвечать на вопросы свекра. Не знаю, насколько правдоподобно звучу, но Аркадий Леонидович ни на чем не настаивает.

– Скажи пусть накроют на стол, – велит Владимиру и молча выходит из гостиной.

– Старик какой-то нервный в последнее время, – протягивает Глеб. – Ты не в курсе? Может у него какие-то проблемы?

– Не знаю, – выдаю бесцветно. – Меня волнует только Лера и ее здоровье. Я сделала все, как ты сказал. Не смей трогать девочку!

– Девочку? – смеется мне в лицо. – Очнись, милая, твоей девочке уже тринадцать лет. Она больше не та наивная соплячка, которую ты выхаживала в больнице после операции. Малышка выросла, почти встала на ноги. У нее давно своя жизнь. И только одно осталось неизменным – я и мои деньги. Еще раз заговоришь со мной в таком тоне, и ты не то что в агентстве своей мачехи, а в дешевом борделе окажешься!

Внезапно оказавшись рядом, хватает меня за запястье. Пальцами больно впивается в кожу, оставляя под рубашкой отметины.

– Ты поняла? – выговаривает сквозь зубы.

– Поняла! – шиплю в ответ, пытаясь вырваться.

Но муж не торопится отпускать. Даже не ослабляет хватку. Он скользит по моему лицу гневным взглядом, опускает тяжелую ладонь на губы и, вдавливая пальцы в щеки, вынуждает жмуриться от боли.

– Сука… – прижимаясь к моему лбу. – Вот зачем ты меня выводишь? Вынуждаешь причинять тебе боль, манипулировать… Я же не был таким раньше! Любил тебя. Я был готов ради тебя на все, а ты… Ты все испортила, Снежана!.. Ты поэтому с ним переспала, да? С этим утырком. Хотела, чтобы я от тебя отказался?

Его слова ранят. Вгрызаются отравленными шипами.

Отворачиваюсь, пытаясь оттолкнуть.

– Отвечай!

– Ты спятил, пусти меня!

Его ноздри гневно раздуваются, в разбавленных безумием зрачках сверкают молнии. Он дергает меня на себя, сжимает затылок и утыкается носом в каштановые волны волос.

– Я уже давно спятил, Снежа. Когда впервые тебя увидел. И с тех пор ничего не поменялось. Ты моя вещь. Только моя! Я никому тебя не отдам!

– Поэтому ты решил подложить меня под первого встречного? – говорю спокойно, но металлический звон в голосе выдает с головой. Я горю. Умираю в этом огне, куда он сам меня затолкал. – Такая у тебя любовь?

Наконец, он отступает, выпуская из болезненных тисков. Бросаю пресловутый букет на диван и растираю красные следы на запястье, собираясь выйти из этой комнаты. Куда угодно – только бы подальше от него.

– Ты сама во всем виновата, – доносится в спину, принуждая остановиться. – Не надо было играть против меня. Теперь расплачивайся. Посмотрим, понравится ли тебе твоя новая роль.

***

На улице бушует непогода. Дождь стеной висит в воздухе, растекается по улицам бесконечными лужами. Темно и серо, совсем как у меня на душе.

Аркадий Леонидович улетел в столицу – у него там какое-то срочное дело. Неизвестно, когда вернется. Все это время делами компании будет заниматься Владимир – его неизменный помощник и правая рука. Человек, которого мой муж ненавидит.