– Почему ты не улетел с родителями в Нью-Йорк, а остался здесь?

Я перевела взгляд на его лицо и могла бы сказать, что он не хотел отвечать на этот вопрос, но немного подумав, парень выдал:

– Я не мог расстаться с парнями. Они – моя семья. Мама долго уговаривала меня поступить в Корнелльский университет, убеждая, что я смогу познакомиться с новыми друзьями и войти в основной состав баскетбольной команды, но я не хотел достигать всего этого такими путями. Со своими спортивными навыками, папиными связями и деньгами, конечно же, я бы с лёгкостью мог сделать все, как по щелчку пальцев, но я решил остаться и попытаться достичь всего своими приложенными усилиями. У мамы с папой, естественно, спустя долгих и мучительных для меня разговоров, не осталось иного выхода, как принять мое решение и поддержать, потому что я был непреклонным в своем решении.

– Вот как, – я подтянула к себе колени и сложила на них подбородок, вглядываясь в печальные глаза парня.

– Почему ты ненавидишь меня? – неожиданно для меня спросил парень.

– Потому что меня раздражают парни с такой беспорядочной половой жизнью, не пропускающие ни одной женской юбки, – не задумываясь, бросила я, как тяжкое обвинение.

– Если хочешь, я покажу тебе прелести такой жизни. Тебе понравится, – он улыбнулся, а мои брови насупились.

Я встала с места, чтобы уйти от него в свою комнату и снова начать проклинать этого дебила, но он меня остановил.

– Стой, я пошутил! – он дернул меня за кисть руки, отчего я пошатнулась и чуть не грохнулась прямо на него.

Порой за такие шутки – вмазать ему по лицу, казалось мне наилучшей идеей. Такие картины пролетали в моей голове постоянно.

– Отпразднуем день, когда ты научишься смешно шутить. Я даже куплю торт и попрошу написать кондитера «Поздравляю! Логан Джонсон научился шутить!».

– Какая же ты саркастичная язва, – он встал, возвышаясь надо мной, и взял в руки мяч.

– А ты придурок, – я высунула язык и показала ему.

– Знаешь, а меня даже возбуждает, когда происходят ссоры между нами. Так и хочется отлупить тебя! – он нервно крутил мяч на пальце и жадно смотрел на меня пылающим взором, что мгновенно отозвалось в моем сердце учащенным сердцебиением.

– Нет, ты просто парень с садисткими или маниакальными наклонностями, – отстраняясь на безопасное расстояние, вымолвила неуверенно. – Серьезно, сходи к психотерапевту, – показывая на голову, продолжила свою речь. – Подлечи свой больной разум.

– Черт! Ты истеричка! С тобой невозможно спокойно разговаривать. Я не понимаю, как тебя терпят твои друзья, – он всучил мне мяч, – может поиграем?

– То есть в одну секунду ты кричишь на меня, а в другую предлагаешь сыграть? Я же говорила, что у тебя точно не все в порядке с головой.

– Кейтлин! – он зарычал и схватил меня за плечи, несколько раз тряхнув. – Заткнись или я заставлю тебя.

– Ой-ой, хорошо, я заткнусь, но только потому, что иначе ты можешь решить, что заткнуть, как в фильмах, поцелуем, весьма сексуально, – усмехнувшись, стряхнула его руки с плеч.

– Что? Настолько банально? – на его усталом лице блистала коронная обольстительная улыбка, что на мгновение мне показалось, что мое девичье сердце под угрозой. Неудивительно, что ею он покорял дамские сердца.

– Да, – я побежала к кольцу, – хочу предупредить, что я не умею играть.

– Серьезно? – в его вопросе слышались нотки изумления.

Нет, но он и не должен был этого знать. Леон научил меня играть, но огромной любви и привязанности к этому виду спорту я не испытывала. Я обожала танцы – это мое призванье, а не бегающие игроки по стадиону, отбирающие мяч друг у друга.