– Просто, Саша, – сказал он. – Можно Саня, можно Шура…

– Лучше, Саша, – я улыбнулась.

– Ну, значит, так, – кивнул он и тоже улыбнулся, превращаясь из медведя в привлекательного мужчину.

Я легла спать, утопая в душистом белье. В душе стало отчего-то радостно. Мне очень давно не было так легко, со смерти родителей. Я погладила подарок Саши и крепко уснула.

Утреннее солнце подняло меня своими лучами, скользящими по лицу из открытого окна. Я потянулась, и снова внутри появилось ощущение праздника. Вскочив с постели и накинув Машкин халат, я побежала умываться. Все еще спали. Мне пришло в голову состряпать завтрак. Что я и не преминула сделать.

В холодильнике Марии обнаружила десяток яиц в картонной коробке и пару подгнивших с одной стороны томатов в овощнице. Быстро сообразила яичницу с помидорами, добавив немного соли и перца. Обжарила подсохший хлеб, тоже оказавшийся в хозяйстве. Завтрак был готов, и я пошла проверить, как там платье.

Мой наряд просох, но оказался безвозвратно испорчен. Ткань изменила цвет, став из ярко-желтого, каким-то серым. Фалды юбки опали бесформенными кусками, корсет перекосило. Скорее всего, его нельзя было стирать в машинке, но кто же знал. Я с грустью разглаживала на коленках испорченное платье. Вот и накрылся мой выпускной. Мне не в чем на него идти. А сшить новое бабушка не успеет. Бал уже завтра.

– Чем это так вкусно пахнет? – вошел в кухню Александр. Он был в одних боксерах, и я обратила внимание на его мускулистую грудь и кубики пресса на животе.

– Я тут завтрак приготовила, – ответила я. – Доброе утро! Присаживайтесь, я сейчас все подам.

Вскочила со стула и стала накладывать яичницу на тарелку. Поставила перед мужчиной вместе с парой кусочков поджаренного хлеба.

– Ты сама тоже садись, – велел Александр. – Поешь. Мы скоро поедем.

Я кивнула, положила себе и взяла вилку. Да только есть расхотелось, меня переполняла досада из-за платья. Я отложила прибор и снова взяла испорченный наряд. Стала разглаживать ткань рукой. Хотелось плакать, но я сдерживала эмоции. Незачем портить всем настроение. Это только мои проблемы.

– А что это ты такая грустная? – заметил мое состояние Александр. – Очень вкусно, – похвалил он мою стряпню. – Что стряслось?

– Дашка! Ты никак пожрать приготовила? Во, даешь! – ввалилась еще сонная Маша. – Мне бы твоя энергия.

Она навалила в тарелку остаток яичницы и тостов. Налила себе и нам горячего чаю и, понятное дело, поставила на стол вазочку с любимыми конфетами.

– Вкусно! – промычала она, с аппетитом поглощая пищу. – А ты что, не ешь?

Маша только сейчас заметила, что я расстроена.

– Вот я тоже хочу узнать, в чем дело, – произнес Саша, отодвигая пустую тарелку.

– Да, платье вот… – растерянно сказала я.

– Батюшки! – Маша выхватила из моих рук бывший наряд. – Да оно же испорчено! Елки! Что же ты не предупредила, что его надо вручную стирать!

– Так сама не знала, – всхлипнула я, уже не в силах сдерживать слезы. Они непрошенной дорожкой побежали по щекам.

– Отставить слезы! – поднялся Александр и подошел ко мне. – Ну что ты, девочка, это разве горе, чтобы такие красивые глазки слезками портить? – он ласково улыбнулся и провел ладонью по моим щекам, стирая влагу. – Ерунда какая! Купим новое! Вот сейчас поешь, я машину пригоню и поедем.

– Но как же! – воскликнула я. – Это неправильно! Вы не должны тратиться на незнакомого человека!

– А кто здесь незнакомый? – удивился мужчина. – Нет таких! Тебя я с самого детства знаю. Да и праздник у тебя, школу окончила. Хочу поздравить! Имею право, как друг твоей бабушки, – пошутил он. – Так что перестань переживать! Позавтракай, а я за транспортом пошел! Машка! – обратился он к дочери. – Найди что-то из своих вещей, чтобы Даша надеть могла. Понимаю, что у вас размеры разные, но, может, подыщешь что-то подходящее?