Виктор, проработавший на китобазе всю жизнь, настолько привык к тому, что утро должно начинаться именно так, что если бы кто- то решил выключить радиоточку, то, наверное, чувствовал бы себя крайне неуютно, как если бы проснулся в непонятное время суток, не имея понятия о том, который теперь час. Но подобное никому не приходило в голову, разве что сделать громкость радиоприемника потише, чтобы не будить громким пением Валерчика. Виктора в семье не только любили, а, можно сказать, боготворили. Его обожала Анечка, жена и мать двоих его детей, которая, на сегодняшний день, добилась в жизни немалого. А, можно сказать, что и большего. Его авторитет, который всегда поддерживала и подчеркивала жена, был непререкаем для детей, так же, как и мама, обожавших своего папочку.

Уже три года, как Анну утвердили в должности главного бухгалтера Пароходства. Должности немалой, полной огромной ответственности и необходимости искать компромиссы во многих вопросах. Но Ане никогда и в голову не пришло бы хоть в чем-то нарушить привычный темп жизни своего мужа, не говоря уже о том, чтобы поставить под сомнение его привычки.

Валерчик тоже привык слышать по утрам знакомую песню, и, как правило, только улыбался сквозь сон, когда кто-то начинал тихим голосом прославлять союз нерушимый.

Ну привык папа, чтобы день начинался с гимна, так что теперь? Пусть себе. Тем боле, что все равно нужно вставать. Началась летняя сессия, нужно хотя бы полистать конспекты, вникнуть в суть того, о чем, совсем скоро, придется рассказывать педагогу на экзамене. А «вникать» Валерчику предстояла во многое. За последние полгода он конкретно подзапустил учёбу, проводя все вечера, а иногда, и ночи со Стеллой.

Отношения с девушкой перешли в какую-то иную фазу, обозначить название которой Валерчик не решался даже сам себе. Днем, на парах, юноша не мог думать ни о чем и ни о ком, кроме Стеллы, прокручивая в голове их предыдущее свидание и мечтая о новом. Какая уж тут учёба? Но сессию никто не отменял, завалить её Валерчик не считал возможным уже хотя бы потому, что ему будет стыдно смотреть в глаза маме и папе.

Валерчик вышел в кухню, где уже завтракали Анна и Виктор:

- Привет, пап, - кивок отцу, - Доброе утро, мама, - поцелуй в щеку для Анны.

- Что ты встал так рано? – Анна с улыбкой смотрела на сына, - поспал бы еще немного.

- Не, - Валерчик помотал головой, - нужно еще кучу конспектов пролопатить. Сессия скоро.

Родители закивали дружно головами, соглашаясь с тем, что сессия – это да, это на первом месте, и радуясь такой тяге к знаниям у своего сына.

- Мне путёвки в Болгарию предложили, - Виктор отодвинул от себя чашку, - поедешь с нами после сдачи? – посмотрел на сына.

- Нет. В Городе останусь. А вы с мамой поезжайте. И тебе отдохнуть не помешает после нервотрёпки последнего рейса, и маме отдых на пользу пойдет, - Валерчик допил чай, поднялся из-за стола, - ну все. Я пошел грызть гранит науки.

Анна, вымыв чашки и тарелки, тоже стала собираться на работу. Вытирая руки, накладывая на них крем, думала: «Работа-работой, а домашних обязанностей никто не отменял». Ей и в голову не пришло бы переложить на Виктора мытье посуды, уже хотя бы потому, что проработавший на флоте всю сознательную жизнь мужчина привык к тому, что у всех в этом мире свои обязанности. И главное, чтобы в исполнении этих обязанностей не возникало путаницы, когда один начинает выполнять работу другого. Это «понимание жизни» переносилось и на семью. А потому то, что спешащая на работу жена моет тарелки после завтрака, не вызывало в Викторе не то что протеста, но и желания предложить свою помощь, вымыть посуду самому. Так должно быть. И это нормально.