Лицо миссис Тэтлок расплылось в улыбке.

– Никто и никогда в жизни не обвинит вас в лени. – Она вытащила из ящика два письма и протянула их Марку. – Но мы и в самом деле обеспокоены. Вы не заботитесь о себе должным образом. Всего двое слуг, да и те не живут в доме. Сэр Марк, это подходило бы джентльмену, оказавшемуся в стесненных обстоятельствах. Но вы же имеете титул! Ваш брат – герцог. То, как вы живете, – это немыслимо. Если бы об этом прознали лондонские газеты, Шептон-Маллет никогда не сумел бы оправиться от позора. Прослыть настолько провинциальными! Как будто мы не в состоянии окружить вас заботой. – Она с траурным видом покачала головой.

Но они не окружили его заботой тогда, много лет назад. В этом было что-то декадентское, жить в доме матери теперь, в его новом положении, но Марк приехал сюда, чтобы вернуться в то время, а не потопить воспоминания в роскоши.

– Чепуха, – возразил он. – Газеты списали бы все на мою эксцентричность.

Миссис Тэтлок фыркнула:

– Эксцентричны? Вы? Что-то не похоже. Ваше появление здесь отнюдь не неуместно – во всяком случае, о вас нельзя сказать ничего плохого. В отличие от других. – Она снова фыркнула и многозначительно замолчала, но поскольку Марк не поддержал диалог, миссис Тэтлок не замедлила высказать собственное мнение. – В отличие от других недавно прибывших.

Марк положил руку на стол, ладонью вниз, и постарался придать себе самый незаинтересованный вид. В городке, кроме него, была только одна особа, прибывшая недавно. И вид этой особы, насквозь промокшей, с локонами, выбивающимися из прически, все еще стоял у него перед глазами.

Но нет, сплетничать о ней он не собирался. Он не позволял себе даже думать о ней. И совершенно незачем было о ней расспрашивать.

– А? – рассеянно переспросил Марк.

Сказать «а» – это не значит расспрашивать, решил он про себя.

Миссис Тэтлок схватывала все на лету.

– Миссис Фарли. – Она заговорщически понизила голос, и мягкий западный говор сразу стал заметнее. – Миссис Фарли… она пишет письма каждую неделю.

Марк почувствовал, как машинально кивнул.

– Она делает это регулярно. Словно петух кукарекает. Отсылает два или три каждый раз, как сюда заходит.

– Ага. – Односложное восклицание тоже вырвалось словно само собой.

– Но вот вопрос – пишет ли ей кто-нибудь в ответ?

Пальцы Марка сжались. Ему показалось, что его собственная почта, лежавшая в кармане, вдруг потяжелела. Он знал, что его обязательно будут ждать письма, что жена брата во что бы то ни стало настрочит длинный ответ, несмотря на свою занятость и многочисленные светские обязанности герцогини. И другой его брат тоже непременно напишет – хоть и не так пространно, но с не меньшей любовью. Без этих писем его жизнь была бы неполной.

Миссис Тэтлок мрачно улыбнулась.

– Вообще-то ей иногда отвечают. – Она решила ответить сама себе. – Ее поверенный.

– Возможно, другие письма адресованы инвалиду, – предположил Марк. – Человеку, который не может писать.

– Возможно. Вот на эти ответа не поступает. – Она порылась в сумке, висящей на стене у нее за спиной, и вытащила два конверта с наклеенными на них «красными пенни». Адрес был написан четким и твердым почерком, без завитушек и прочих «красивостей». Видимо, миссис Фарли не признавала глупостей. Одно предназначалось мистеру Элтону Карлайлу, в Уортфорд. Марк где-то слышал это название; кажется, городок располагался недалеко от Лондона, но он не был в этом уверен. Другое письмо было для Амалии Левек, в Лондон. – Она приносит их каждые несколько дней. И каждый раз спрашивает, нет ли чего для нее. – Миссис Тэтлок покачала головой. – Мне очень интересно, кому же она пишет. Судя по имени, какой-то француженке – а всем известно, какого сорта женщины эти француженки. Ни о каких моральных устоях там и речи быть не может. А второй, несомненно, ее любовник. И он не желает ее знать.