– Как сказал Сартр: «Ад – это другие», – усмехнулся Дэз.

– Наши эмоции нам не принадлежат, а как и рукопожатие – обычаи, обезьяньим рефлексом подражания переняты у других. И лишь относят нас к другим. Наше – только самонаблюдение, так как возникает в нас наедине с самим собой. Чтоб отделить то, что в наших поступках наше от того, что мы заимствовали у других. Ведь даже обычное осуждение другого программирует тебя на самосуд. И ты начнешь действовать дальше исходя уже из ложных предпосылок. Легко давая уговорить себя на любое насилие ради, якобы, справедливой цели.

– Ты опять хочешь сказать, что «действовать – значит ошибаться»?

– В основном, если ты перестаешь себя контролировать, – усмехнулся Аполлон. – Любые наши импульсивные действия порождают массу ошибок. Особенно, если это действия ради чего-то большего. Ведь самодовольство собой тебя ослепляет. Не давая тебе увидеть: как и для чего кто-то другой тобой манипулирует. Первичная эмоциональная реакция – это и есть тот «бес», который постоянно подстрекает тебя поступить либо негативно, либо импульсивно. Необходимо прежде всего дать себе привыкнуть отвергать это первичное побуждение и вообще никак не поступать. Хотя бы некоторое время. И только если от вас ждут хоть какой-то реакции, поступить так, как поступил бы на твоем месте самый благородный в твоём воображении персонаж. Перешагнув через тебя и твое отношение к данным лицам и событиям. Как Будда, Кришна…

– Или даже – Дон-Кихот Ламанчский. Благородный Идальго, – усмехнулся Дэз.

– И перестать воспринимать эти примитивные мельницы за Великанов. Поняв, что другие действуют не столь функционально, как от них требуется, а так, как они внутренне устроены. И только потому – не адекватны. В силу своих механических причин. Но для начала нужно не разрешать себе причинять вред другим. Каким бы «справедливым» тебе это ни казалось. Пытаясь им на что-то указать. А это самое сложное. Ведь потом, даже причинив зло, ты тут же начинаешь оправдываться. Загоняя это в себя. Олицетворяя себя со злом.

– Ведь всегда виноват кто-то другой, но не ты, – согласился Дэз.

– Кто-то тебя к этому вынудил. Якобы. Он сам, или тот, кто тобой манипулировал.

– Хотя именно твои действия к этому и привели, – дошло до Дэза.

– Поэтому-то самое главное в жизни – замечать и признавать свои собственные ошибки. А если они все-таки произошли, сердечно в них раскаиваться. Чтобы это дошло не только до тебя, но и до твоего инстинктивного ума, который управляет твоим телом. Обучая его правильному поведению на своём примере. Показывая ему в своем воображении то, как именно ты должен был поступить. Это изменит твоё восприятие, а затем – и твоё бытие.

– То есть – мир?

– Бытие это твой собственный подлинный мир, который для тебя более реален, ближе к тебе, чем внешний. Это твой мета-мир. Мета-мир каждого, если хочешь знать. Наш лучший из миров, где все поступают только правильно! Который и служит источником всех твоих правильных поступков во внешнем мире.

– Мета-мир? Так он что, не настоящий?

– Он более настоящий, чем то, что ты видишь вокруг себя. Именно это и делает Бытие Богом. Заставляя догматиков от науки подозрительно к нему относиться. Не понимая, что это вполне себе достижимо и в этом нет ничего идеалистического, если мы сделаем это основным приёмом своей ежедневной практики. Практики трансформации своей личности во всё более совершенное существо.

– Поступая только правильно?

– По сравнению с догматиками, ни за что не желающими работать над собой и выдумывающими себе для этого невероятно сложные для понимания отговорки, которыми они сами себя завораживают. Чтобы, опираясь на эти рассуждения о диалектичности человеческого существа, не пресекать свои слабости и никак не сопротивляться своему же телу, как корова, невозмутимо идущему на поводу у заблуждений современной ему эпохи. Его ареалу обитания. Какими и были в быту почти все известные нам величайшие философы последнего тысячелетия. Развлекаясь в свете почти всё своё свободное время, танцуя с барышнями, играя в карты, поедая мясные блюда и наслаждаясь самыми дорогими винами.