– Каждый любит покритиковать, пообсуждать их. Каждый, ни черта не смыслящий в этом, – язвительно сказал Джо. – Проводите меня, пожалуйста, к телу моего отца.

Барр немного смягчился и неопределенно помахал рукой.

– Боюсь, что тела в «Криконе» находятся вне суспензии достаточно долго, профессор, – сказал он. – Парни, отвечавшие за это, продали все оборудование перед тем, как исчезнуть.

– Продали? Вы имеете в виду дьюары? – ужаснулся Джо. – Когда?

Барр пожал плечами:

– Нам неизвестно. – И после некоторого колебания добавил: – Вот что я скажу, профессор. Думаю, тело вашего отца сохранялось не так хорошо, как вы, должно быть, ожидали. Следовательно, его уже никак не вывести из состояния суспензии. Даже если такое когда-нибудь станет возможным.

Джо молча смотрел на него. Потом машинально вновь прочитал уведомление: «Выдача личной собственности». Казалось бы, обычные слова. Но какой зловещий смысл они приобрели в связи со смертью! Глядя на полированную деревянную поверхность пониже решетки, Джо почувствовал себя словно в камере смертников, хотя находился в ней его отец, а не он сам.

– Я предвижу, что в будущем, имея в распоряжении хотя бы одну неповрежденную клетку, врачи смогут реконструировать тела по коду ДНК. Мне безразлично, в каком состоянии находится мой отец. Я намерен забрать его немедленно. – Джо закрыл глаза и сцепил пальцы рук. – Я обещал отцу и намерен сдержать обещание. И буду благодарен, если вы позволите мне увидеть его сейчас.

Лицо Барра окаменело.

– Профессор, я подчеркиваю, что это причинит вам страдание…

– Это мое решение, – твердо сказал Джо.

Он помнил отца крупным, сильным мужчиной, который никого и ничего в жизни не боялся. Помнил он его и на больничной койке, когда от этого человека осталась лишь жалкая оболочка. Сейчас предстояла новая встреча.

Говард Барр встал:

– Хорошо, тогда пройдите в дальний конец холла, к лифтам. Там есть дверь, возле нее я вас встречу…

Джо пересек приемную и у маленькой площадки перед лифтами обнаружил дверь. Барр впустил его, провел по коридору мимо множества кабинетов, бесшумно ступая в безупречно чистых белых туфлях.

Наконец они попали в выложенную белым кафелем комнату. В ней было холодно и остро пахло дезинфекцией. Вдоль стен располагались запертые стальные ящики, похожие на отделения в холодильнике.

Здесь Барр остановился, заглянул в лист бумаги, который держал в руках, и пробежал глазами по ящикам. Каждый из них был пронумерован. В третьем ряду на ящике за номером 37С на бирке значилось: «Доктор В. Мессенджер».

Барр сурово глянул на Джо.

– Не раздумали? – спросил он.

Джо проглотил застрявший в горле ком. Одиннадцать лет. Как много воды утекло с тех пор! Что-то стерлось в памяти, притупилась горечь утраты, но образ отца ждет выполнения данного сыном обещания. Джо даже мерещилось, будто старик подмигнул ободряюще: «Вперед! Нечего чикаться с этим жалким куском вонючего дерьма!»

Барр извлек из кармана пару хирургических перчаток в стерильной упаковке, натянул на руки. Затем наклонился и, ухватившись за ручку, легко открыл дверцу ящика…

В темном пространстве Джо различил мятый голубой полиэтиленовый мешок, наружу вырвался поток морозного воздуха. Барр выкатил из ящика длинную узкую тележку на хорошо смазанных колесиках. На ней лежало что-то, напоминающее по форме человеческую фигуру, обернутую в пластиковую оболочку. Затем Барр, чуть помедлив и еще раз взглянув на Джо, одним движением открыл молнию…

К такому Джо не был готов.

Ударившее в нос зловоние потрясло его. Это был запах забытого на месяц в багажнике автомобиля мяса, открытой канализации, жидкого дерьма. Когда сын увидел лицо своего отца, непроизвольный крик вырвался из его горла.