– Да о ком вы хоть говорите? – рассмеялась Дева-Смерть.

Узнав, что им повстречался виконт Аластор, хозяйка театра скривилась.

– Чудо, что я его ещё не встретила, – проворчала она. – Миссис Галлахер, рада видеть вас в добром здравии, я думала о вас.

– Взаимно, – ответила Вильгельмина, скупо улыбнувшись. – Вы, мисс, как я вижу, полностью оправились после позорного рукоприкладства моего… моего… – Вильгельмина прочистила горло, но предложение так и не закончила.

– Большое спасибо! – с готовностью отозвалась Дева-Смерть и улыбнулась. – Кажется, в начале мы не очень хорошо поладили, но я надеюсь, что это в прошлом.

Селия покосилась на Вильгельмину, опасаясь, что та снова обозлится, как в тот день, и ответит грубостью, но Вильгельмина только неопределённо кивнула, ничего не сказав. Тут дверь за спиной Девы-Смерть чуть приоткрылась и оттуда показалось смуглое лицо, а затем и рука, которая опустилась на плечо Девы-Смерть.

– О, мне пора, – встрепенувшись, сказала она. – Приготовления закончены. Надеюсь, мы ещё поговорим после выступления, у нас буквально парочка номеров и всё.

Она быстро кивнула и змейкой просочилась за дверь.

– Селия, вы не упомянули, что сюда приглашены и они, почему бы это?

Явный упрёк в её словах заставил Селию покраснеть.

– Уж не опасались ли вы, что я ничем не лучше Лиама, и в суеверном ужасе опущусь до насилия?

– Как вы можете так говорить, Мина, я даже не думала об этом! – почувствовав себя, преданной воскликнула Селия. – Я прекрасно помнила, что вы не поладили, и боялась, что услышав о том, что «Парад дю Дестан» будет здесь сегодня, уж точно останетесь дома.

Вильгельмина хоть и устыдилась своего выпада, явно не была намерена так легко отпустить ситуацию. Один из лакеев барона де Мора объявил о начале представления и попросил пройти всех гостей в малый бальный зал. Толпа разделила Селию с Вильгельминой, и в зал они вошли порознь.

Ровно тогда, когда гости потянулись навстречу выступлению «Парад дю Дестан», Люмьер заметил, что Розье делает ему знак. Вместе они незаметно вышли в сад, ярко освещённый гирляндами.

– Я обнаружил кое-что, – сказал Розье.

– Что, неужели к красному мясу собираются подать неподобающее вино?

– Шутите, шутите, господин, а мне уже осточертело притворяться человеческим слугой… – огрызнулся Розье, но тут же смягчил тон. – Женщина, что недавно родила…

– Баронесса де Мор? Причём здесь она? И что ты всё мнёшься, как девица на своём первом балу?

Розье действительно вёл себя подозрительно. Привычка вести себя с Люмьером почти на равных всё чаще уступала несвойственной ему подобострастности. Его глаза совсем почернели, лицо исказилось до неузнаваемости, тело скрючивалось и ломалось так, будто по нему проходили судороги.

– Новорождённый младенец, наследник барона де Мора вскоре умрёт. Протянет самое большее до утра.

– Вот как, – лицо Люмьера омрачилось. – Что ж, смерть новорождённых всегда служила отличной иллюстрацией к слову «справедливость» в Его понимании… Впрочем, ему даже повезло, что он не успел толком пожить в этом прогнившем мирке. Его хотя бы крестили?

– В том-то и дело, что нет.

И Розье уставился на Люмьера голодными глазами. Князь побледнел от гнева.

– Не сметь! Его место в Лимбе, и ты прекрасно это знаешь!

Услышав, по-видимому, то, чего больше всего боялся, Розье издал придушенный хрип.

– Но господин, умоляю… Хозяин!..

Молниеносным движением Люмьер захватил его лицо в пятерню так сильно, что Розье заскулил совсем по-звериному.

– Ты ведь помнишь, что подобная ситуация уже происходила несколько сот лет назад, и в тот раз ты меня ослушался, – большой палец Люмьера переместился на правый глаз Розье и опасно надавил. – Если на этот раз всё повторится, мне придётся напомнить тебе, во что ты превратился, когда