— Как скажешь, — хитро подмигнула и ушла к себе в комнату, радуясь тому, что пока Шишка рядом, Антом следом за мной не сунется. Мне этого и надо. Пора уже ставить мальчика на место. Он мне не муж, чтобы диктовать свои условия.

— Красавица ты моя, — положила кошечку на кровать и почесала шоколадное пузо.

Она выгнулась, замурчала и податливо прижалась к рукам. Дома, с членами семьи — самое ласковое создание на свете, а вот чужих терпеть не могла. Хоть ты тресни. Тому же Антону от нее постоянно доставалось: то руки издерет, то ноги покусает, то ботинки его облюбует в качестве туалета.

Шишка, одним словом.

Обожаю ее.

Лениво моргая янтарно-золотистыми глазами, она наблюдала за тем, как я переодеваюсь, а потом свернулась клубочком и заснула.

***

Я еще раз покрутилась перед зеркалом и, удовлетворившись результатом, вышла из комнаты. Хотел, чтобы переоделась? Пожалуйста. Потом никаких претензий.

— Вот теперь совсем другое дело! — довольным, я бы даже сказала — самодовольным, тоном произнес этот собственник, пройдясь взглядом по темным брючкам и черной блузке с американской проймой, поверх которой я накинула легкую джинсовую курточку.

Да-да, милый. Совсем другое. Тебе понравится.

Сегодня наша компания почти в полном составе. Не хватало только Аленки. Родители все-таки победили и забрали ее на семейный ужин к Магницким. Бедная, так и придется ей терпеть присутствие «женишка».

Что это за дикость такая? Мы же не в средние века живем, чтобы родители выбирали своим детям, с кем им брак заключать? Она же терпеть его не может! Зачем настаивать? Наверное, мне этого никогда не понять. Все-таки у богатых свои причуды.

— Даш, ты чего все в куртке сидишь? — поинтересовался Антон, спустя некоторое время, — тут жарко. Сопреешь. Давай сюда.

— Пожалуйста, — стащила курточку и отдала ему, еле сдерживая улыбку.

Антон по-джентельменски забрал ее и положил на сиденье рядом с собой.

— Ну а теперь, идем танцевать! — бодро предложил кто-то из девчонок.

Конечно же, я только за.

— Антон, ты идешь?

— Дашунь, ты же знаешь, я не танцую, — ожидаемо ответил он.

— Как знаешь! — с легким разочарованием кивнула и, развернувшись на пятках, направилась следом за остальными.

В тот же миг раздался гневней голос Тихонова:

— Даша!

Едва сдерживая улыбку и наивно хлопая глазами, я развернулась к нему:

— Да?

— Это что такое? — подскочил ко мне и рывком развернул к себе спиной.

— Что? — я опять сама невинность.

— Ты сзади голая! Вообще.

— Не преувеличивай, Антош. Там завязочки есть. Бантик.

— Завязочки?! Бантик?! Я же просил тебя!

— Твою просьбу я выполнила. Переоделась. Так? Так!

— Я просил надеть что-то поскромнее.

— Милый, ты говорил, что не должно быть выреза до самой груди. Его и нет. Про спину не прозвучало ни слова, — одарила его очаровательной улыбкой и мимолетно поцеловала в губы, — все, я танцевать!

— Даша, стой, — схватил меня за руку, — я тебя не пушу!

— Антон, — на меня внезапно нахлынула усталость, тоска зеленая от всей этой ерунды, — заканчивай со своей ревностью. Мы или вместе и доверяем друг другу, или расходимся. Решать тебе, а сейчас извини, меня ждут.

Холодно кивнув своему излишне ревнивому парню, я направилась к остальным, чувствуя сердитый взгляд между лопаток. Ничего, пусть побесится, подумает. Может, поймет, что доверие в отношениях — главное. Если его нет, то не стоит и мучиться.

Внутри червоточинкой сидела неприятная мысль. Что если психанет? Что если решит разойтись? У нас в последнее время и так все напряженно, на грани. Что если захочет поставить точку?

Стало грустно. То ли от того, что не хочу расставаться, то ли от того, что совершенно этого не страшусь.