– Как он его назвал? – запуталась Дора. – Пабло?

– Ты же слышала, – удивился Роберт. – Думала, наш друг испанец? Ни разу. Мигрантам подбирают наиболее близкие по земному звучанию имена. Вот и его Павлом окрестили. Не забивай голову, зови на наш манер.

Дорофея поразмыслила и кивнула. Действительно, так проще, чем запоминать напевные звонкие сочетания букв чуждых наречий. Ей захотелось спросить не только о Павле. Отчего-то имя Орэф было ей знакомо.

Павел нажал на газ, и авто понеслось по дороге, вливаясь в огненную реку машин. А на заднем сиденье с комфортом устроились Дорофея и Роберт.

Они въехали на высокий мост над четко расчерченной огнями дорогой, свернули на протянутую в воздухе объездную линию и помчались вдоль моря. Нет, не помчались – полетели, ибо то, что Дора поначалу приняла за дорогу, оказалось лентой-указателем из лазерных лучей. Через минуту над головой, сигналя серебристо-белыми фарами, пронесся патрульный катер – вытянутый, точно пуля, с веером длинного хвоста.

Павел выругался и свернул к возвышающемуся сбоку металлическому столбу. Возле него парила платформа на массивных цепях, достаточно большая, чтобы установить в ряд три подобных авто. Машина Павла мягко села на нее, а патрульный катер завис сверху, спустил вниз трубку с переговорным экраном.

Молодая женщина в белой форме попросила документы. «Лис» проворчал что-то про «не тех ловите» и продемонстрировал пластиковый жетон, висящий на шейном шнурке.

Пискнул сканер, считывая данные. Женщина на экране улыбнулась.

– Господин, вы превысили скорость. Уведомление и счет на оплату штрафа направлены в ваш управляющий банк. Соблюдайте закон и, – улыбка патрульной стала шире, – удачного выступления. К сожалению, мне билета не досталось.

Павел достал из воздуха светящуюся палочку и положил в контейнер под экраном.

– Только для вас. Как раз рядом с моим импресарио.

Орэф закатил глаза к небу, страдальчески вздохнул.

Экран погас, втянулся в катер. Авто продолжило путь по ночному городу.

– Роберт, – пристала Дора к ученому. – Мы же в его памяти. Если с ним заговорим…

– Мы привидения – невидимые, неслышимые, неосязаемые, – пожал плечами Ноэль. – Не думаю, что он на нас обратит внимание. И пробовать не хочу. Я впервые провожу опыт с живым человеком, не желаю рисковать.

Они понеслись дальше по лазерной дорожке, изредка подныривая под высокие мосты, перелетая через дома. Те оказались на удивление низкими. Этажей десять – двенадцать. Ни одного небоскреба Дорофея не разглядела. А концертный зал, где проходило выступление, и вовсе имел четыре этажа.

Людской шум, заполняющий огромное помещение, приготовления за кулисами. Для девушки все было в новинку, она с интересом прислушивалась к разговорам, брюзжанию Орэфа. А потом было представление, захватившее Дорофею…

Исчезновения при помощи зеркал, полеты над сценой, разрезание самого себя и хорошеньких партнерш на части и многое иное заставляли сердце Дорофеи учащенно колотиться.

Роберт сильно нервничал. Девушку он не стеснялся, потому не считал нужным притворяться всезнающим, загадочным сфинксом. Только скомандовал Доре:

– Будь внимательной ко всему. Не факт, что мы разберемся с первого раза. Я читал его показания о миграции, представляю, чего ждать. Ты еще нет. Это твой плюс.

Она согласилась. Непредвзятый наблюдатель всегда лучше заинтересованного. Так что она глазела на людей в зале. Но чаще отдавала дань таланту артиста.

Павел недаром слыл настоящим чародеем. За кулисами шептались – за полдня смели все билеты. Волшебник, всемогущий маг, он заклинал огонь и воду, превращался в кентавра и резво скакал по сцене, оборачивался медведем, а то и вовсе фантастическим созданием, взлетал под купол без каких-либо видимых технических приспособлений. Его команда помогала устроить первоклассное шоу с эффектами, труднодостижимыми даже в макросети.