Среди высшего российского руководства не было единства относительно целесообразности наступления в полосе Юго-Западного фронта, о чём неоднократно с неудовлетворением вспоминает А. Брусилов, однако же сам он выступил, вероятно, главным виновником такой ситуации. Так, будучи командующим 8-й армией, он разработал план удавшегося впоследствии прорыва на Луцк, а став командующим Юго-Западным фронтом, добился расширения, ввиду благоприятных условий, наступления до масштабов фронта. Однако «благоприятные условия», под которыми следует в первую очередь понимать моральную слабость австро-венгерских войск, требовали переноса основных усилий в полосу наступления 7-й и, особенно, 9-й армий (П. Лечицкий). 9-я армия, расколов фронт 7-й австро-венгерской армии, угрожала падением всего фронта в Галиции – таково общее мнение, идущее из стана противника, где вполне осознавали возникшую ужасную угрозу.

А. Брусилов не разглядел этих блестящих перспектив ни в процессе подготовки к операции, ни в её ходе. Это легко объяснить тем, что он более всего обращал внимание на свою 8-ю армию, даже после того, как оставил командование ею; верховное командование, предпринявшее наступление в смежной полосе Западного фронта, только поощряло эти побуждения.

После взятия Луцка естественным продолжением наступательных усилий являлся Ковель, взятие которого сулило те же перспективы, что и взятие Вердена – германцам, ведь, в случае успеха, удалось бы добиться падения всего Восточного фронта противника; сам А. Брусилов полагал перспективным направлением удара львовское, что едва ли соответствовало реалиям; наиболее обнадёживающие результаты наблюдались в полосе 9-й армии, которой противостояли измотанные австро-венгерские войска – в лесах Карпат.

Как нетрудно заметить, наступление оказалось перед перспективой продолжения в трёх расходящихся направлениях – и, что любопытно, в последующие недели и месяцы Юго-Западным фронтом осуществлялись неудачные попытки добиться успеха на всех трёх.

Удача – или разум, если угодно – на сей раз оставила А. Брусилова; он не смог повторно организовать успешное наступление; совершенно очевидно, что наличные технические средства (артиллерия и боеприпасы) были недостаточны; кроме того, первый, успешный удар наносился без их концентрации. Не исключено, А. Брусилов, просто не мог сманеврировать артиллерией, собрав её на одном участке, выбранном для наступления – по причине отсутствия должного взаимодействия в войсках, а также, что важнее, ввиду слаборазвитых коммуникаций. Последовавшие кровопролитные бои, не имевшие положительных результатов, обычно весьма глухо упоминаются советскими историками, однако на деле они являлись всё тем же стратегическим наступлением Юго-Западного фронта, и их последствия нельзя игнорировать. Рассмотрим же вкратце последовавшие за первыми успехами события.

, забытые историками

Когда слепой жучок ползёт по плоскости шара, он не замечает, что путь, который он проделывает, искривлён. Мне удалось это заметить

А. Эйнштейн

Человеческая память избирательна. Людям свойственно помнить о себе только хорошее, а о других – только плохое. Культ, сопутствующий А. Брусилову, является отличным тому примером: первоначальный успех помнят, несмотря на то, что по причине крайней моральной слабости австро-венгерских полков и дивизий, готовых сдаться в плен при малейшем давлении, нарушен был главный принцип стратегии и тактики – концентрация усилий на решающем направлении. Победа готова была упасть в руки, как перезревшее яблоко, и А. Брусилов, рассредоточив артиллерию по фронту с целью создания возможно более протяжённой «линии давления», это отлично понимал. А вот дальнейшие бои, несмотря на их несравненно большую интенсивность, всегда как-то обходят стороной, упоминая лишь о том, что плохо подготовленные (тут ни сам А. Брусилов, ни советские историки командующего ЮЗФ не винят, он вне подозрений) удары не имели успеха. Давайте же попробуем их рассмотреть, раз уж возникла такая возможность.