‒ Он недалеко, здесь, в селении, а вас перепоручил моим заботам, ‒ лорд Савр помог мне усесться за стол, ‒ вечером в усадьбе ожидается торжественный прием в честь того, что вы спасли моего сына.

‒ Я? Но… позвольте, я не сделала ничего такого, что было бы невозможно для служительницы Живы!

Нет, нет, нет!

Приемов с меня достаточно. Еще при королевском дворе хватило с гаком этих развлечений, когда вокруг столько придирчивых взглядов, что голова идет кругом. А местные обманутые невесты меня со свету сживут, не доходя до покоев. Вот леди Вакерас от злости вилку в свой кусок запеканки уже раз десять воткнула по самую рукоятку, а всё только нижнюю губу грызёт, того и гляди, прогрызет в столе дорожку прямо ко мне, чтобы впиться в горло.

Жуть.

А вот, кстати, молодого Савра видно не было, не сидел он за общим столом и благодарить меня не спешил. Оно и к лучшему. Мне его лобзания до сих пор с содроганием вспоминаются, а терпеть ещё и за завтраком припомнились, и без того желудок едва сдерживается, чтобы не отозваться на все эти странноватые полуулыбки, полувзгляды.

‒ Расскажите о себе, дорогая, ‒ обратилась ко мне одна из дам преклонных лет, которая изящно кушала и при этом умудрялась вести непринужденные беседы за столом. У меня так, при всем желании, не получалось, тут нужна была какая-то особая добродетель ‒ с набитыми щеками вот так слова правильно складывать. Обычно, еда во время болтовни умудряется вылетать изо рта, практичные тётки вздыхали и посоветовали либо не есть, в таких случаях, либо сидеть молча. И то и другое у меня неплохо получалось совмещать. Тут придется, видимо, просто не есть.

‒ Обо мне нечего рассказывать, ‒ понурила я скромно взор в пустующую тарелку, ‒ матушка моя умерла, мне совсем мало лет было, а батюшка не умел с ребенком малолетним обращаться, да и уезжать ему приходилось по долгу службы далеко и надолго.

Ещё заранее оговоренная, легенда дается легко и просто, к тому же сама история почти правдива. Но, только, почти.

‒ Вот он меня в Обитель и отдал, в надеже, что я там многому научусь и, при этом, буду под присмотром.

‒ О, бедняжка, ‒ сочувственно посмотрела на меня дама, ‒ так, значит, совсем сиротка.

‒ Э-э… ну, да, ‒ выдохнула, вспоминая Легарта и тёток. Интересно, случись чего, снарядился бы кузен меня искать? ‒ Кроме папы, родственников у меня больше и нету.

‒ Как печально, ‒ леди захлопала глазами, готовая вот-вот заплакать от сочувствия, только в тоне, от чего-то, слышно торжество стервятника. Да-да, именно стервятника, обрадованного, легко доставшейся, добычей.

‒ Дорогая Людвика, ‒ опять осклабился лорд Савр, обращаясь ко мне, от чего, я чуть было, не поперхнулась пригубленной водой, ‒ мой сын, к сожалению, не может присутствовать сейчас за столом, и выразить всю свою благодарность и почтение. Но…

Он снова посмотрел на остальных своих гостей и те замерли в немом ожидании чего-то.

‒ Вечером состоится праздник в честь того, что мой сын так отличился на охоте.

А я уж было подумала, что честь его спасительницы. Какое горькое разочарование.

‒ Вы на вечере остаетесь почетной гостьей, ведь благодаря вам этот оболтус и по совместительству ‒ мой единственный наследник ‒ остался жив. Удовлетворите наше приглашение своим присутствием, будьте добры. Мы стараемся вас отблагодарить за то добро, что вы для нас сделали.

‒ Х-хорошо, ‒ отказываться было не вежливо, да и выбора у меня не было. Что-то взгляд лорда подсказывал, если я не явлюсь на вечер сама, меня явно притащат.

‒ Но я не согласна! ‒ это, наконец, не выдержала Этела. ‒ Это она сама оленя околдовала, чтобы тот на людей кидался.